Ломать не строить. Первые шаги убийц Империи

27 февраля 1917 г., после победы революции в Петрограде, в Таврическом дворце (резиденции Государственной думы) были образованы два революционных органа: Временный комитет Государственной думы, представлявший все думские фракции, кроме консерваторов, и Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, изначально включивший в себя несколько десятков интеллигентов-социалистов, но быстро пополнившийся представителями городских фабрик и военных частей. Через несколько часов Временный комитет установил контакт с офицерами гарнизона, а затем – с различными министерствами и дипломатическими миссиями. Петроградский совет объявил себя представительством «революционной демократии».

Временное правительство было создано 2 марта, за несколько часов до отречения царя, в результате переговоров Временного комитета и Петроградского совета. Петросовет согласился на формирование «буржуазной» власти, но потребовал внесения в правительственную программу полной политической и религиозной амнистии, гражданских свобод (с распространением их на военнослужащих), отмены всех сословных, национальных и религиозных ограничений, создания народной милиции (в ведении полностью демократизированных органов самоуправления), невывода из столицы революционного гарнизона, объявления демократической республики и немедленного созыва Учредительного собрания. Как отмечал меньшевик Н.Н. Суханов, либералы могли опасаться провозглашения Советом курса на «демократический мир» (без аннексий и контрибуций), но этого не произошло, что значительно разрядило атмосферу переговоров. Поведение лидеров Совета было объяснимо: подобное требование могло лишь спровоцировать контрреволюционные действия Ставки и было невыгодно Совету по тактическим соображениям. Поэтому он ограничился изданием Приказа № 1 об отмене воинской дисциплины, изданным еще 1 марта.

Совет не согласился на введение в правительство социалистов А.Ф. Керенского и Н.К. Чхеидзе, вместо этого было решено учредить «наблюдательный совет за действиями Временного правительства». (Однако Керенский по собственной инициативе все же стал министром и поставил Совет перед фактом, с которым тот вынужден был смириться.) Декларация о составе и задачах нового правительства была опубликована в тот же день. Текст документа был подготовлен Сухановым и Керенским при участии Милюкова, который «под диктовку послушно приписал в конце ее: «Временное правительство считает своим долгом присовокупить, что оно отнюдь не намерено воспользоваться военными обстоятельствами для какого-либо промедления по осуществлению вышеизложенных реформ и мероприятий»». Милюков предложил Суханову озаглавить документ «От Временного комитета Государственной думы», но тот предпочитал, «чтобы дело обошлось без всякой преемственности и без Родзянки». Милюков не настаивал. Тем не менее, декларация была все же подписана Родзянко (в качестве председателя Государственной думы) и самими новыми министрами. Заголовок гласил: «От Временного правительства». Таким образом, революционное правительство само заявляло о своем создании.

После известия из Пскова об отречении Николая II Временное правительство на своем заседании поставило вопрос о своих полномочиях и взаимоотношениях с Временным комитетом Государственной думы. Было признано, что Основные государственные законы 1906 г. «после происшедшего государственного переворота» потеряли свою силу. После этого было также определено, что «представляется весьма сомнительной возможность возобновления занятий Государственной думы IV созыва». Было решено присвоить себе всю полноту власти и «установить как в области законодательства, так и управления те нормы, которые оно признает соответствующими в данный момент». Хотя открытое вмешательство Петросовета в дела революционного правительства посчитали «недопустимым двоевластием», было принято решение согласовывать постановления Временного правительства с мнениями Петросовета перед официальными заседаниями. Через несколько часов статус Временного правительства был закреплен в акте Великого князя Михаила Александровича об отказе от власти. В присяге члена Временного правительства, утвержденной им самим 11 марта, отмечалось: «По долгу члена Временного правительства, волею народа по почину Государственной думы возникшего, обязуюсь и клянусь перед Всемогущим Богом и своею совестью служить верою и правдою народу Державы Российской, свято оберегая его свободу и права, честь и достоинство и нерушимо соблюдая во всех действиях и распоряжениях моих начала гражданской свободы и гражданского равенства и всеми предоставленными мерами мне подавляя всякие попытки прямо или косвенно направленные на восстановление старого строя [выделено мною – Ф.Г.]».

Если отныне Государственная дума стала призраком, то между правительством и Советом в марте-апреле установилось тесное взаимодействие. Все постановления Совета, выработанные им в первые дни революции (Приказ № 1, об аресте царя и его семьи и т. д.), правительством были поддержаны. Совет направил своих комиссаров в министерства и другие учреждения. Ему предоставлялась возможность участия в межведомственных совещаниях. Петроградский гарнизон, распределение государственных финансов и продовольствия для столицы перешло под совместную юрисдикцию правительства и Совета.

Правительство по собственной инициативе пошло на установление прочных контактов с Советом через созданную 10 марта контактную комиссию, тем более, что основную роль со стороны правительства в ней играли близкие социалистам министры М.И. Терещенко и Н.В. Некрасов. Важную роль комиссии отмечали представители как правительства (В.Д. Набоков), так и Совета (Н.Н. Суханов). Власть рассматривала варианты возможного углубления связей с Советом. Сохранилась памятная записка депутата Думы А.Ф. Мейендорфа об отношении премьера кн. Г.Е. Львова к предстоявшим съездам советов, датированная 15 апреля: «Подготовляемый теперь Всероссийский съезд солдатских, рабочих и крестьянских депутатов явится решительным и быть может решающим подспорьем в деле борьбы с анархическими тенденциями. Его роль представительного учреждения русской демократии нельзя будет отвергать никакими юридическими соображениями. Многолюдность и разнородный состав съезда вероятно послужит основанием выступления различных течений, из которых многие по моему мнению влиятельные группы окажутся по многим вопросам близкими программе Временного правительства. В виду этого представляется желательным установить спокойные и ясные благожелательные отношения к этому съезду, и нелишним будет некоторое в нем участие Временного правительства и Государственной думы...».

Петросовет в своей резолюции от 11 марта окончательно поддержал правительство и его курс на борьбу с контрреволюцией и на демократизацию – постольку, «поскольку оно в согласии с Советом будет неуклонно идти в направлении к упрочению завоеваний революции и расширению этих завоеваний» - и заявил о «революционном контроле» со своей стороны; то же сделало и Всероссийское Совещание советов, петроградская и московская конференции социалистов-революционеров; этой же позиции придерживались народные социалисты, меньшевики, группа «Единство», до конца марта – и петроградский комитет РСДРП(б.). Они призывали поддержать правительство, признавали его формальное единовластие, его реформаторский и даже революционный характер. Источниками правительственной власти, по мнению меньшевистской «Рабочей газеты», стали «революционная армия и народ».

Основной партийной опорой новой власти были кадеты. Конституционно-демократическая партия была единственной либеральной партией в России, сохранившей к февралю 1917 г. остатки своей всероссийской организации. Революция возродила партию. В марте-апреле в стране уже действовало более 380 кадетских организаций, общая численность партии выросла до 70 тыс. человек. Ее представители активно участвовали в революции, вошли в состав правительства и его структур. Многие законы, изданные в марте – апреле, были спешно подготовлены в этот период именно кадетами. VII съезд партии (25-28 марта) единогласно провозгласил основной задачей установление в России «демократической парламентской республики». «Республика фактически уже существует», - говорил докладчик Ф.Ф. Кокошкин.

Оратор также отмечал, что кадеты изначально отстаивали не только принципы «либеральный, освободительный» и «демократический», но стояли также «на почве социализма». «Осуществление начал социальной справедливости, широких реформ, направленных к удовлетворению справедливых требований трудящихся классов» всегда, по словам докладчика, было требованием кадетской партии. «Мы в этом пункте нашей программы стали на почву социалистического мировоззрения, не того, конечно <...> которое считает возможным изменить экономический строй путем насильственным, путем захвата политической диктатуры, а на почве того мировоззрения, которое полагает, что человечество постепенно врастает в новый социальный строй и что задача демократических партий заключается в том, чтобы всеми способами государственного воздействия способствовать возможно более успешному, быстрому и безболезненному ходу этого процесса», - говорил Кокошкин. Известный философ Н.О. Лосский даже предложил внести в программу партии развернутое положение о приверженности идее «эволюционного социализма». Кн. Д.И. Шаховской настаивал на необходимости «блокироваться по возможности с партиями налево» и «по соглашению с ними способствовать планомерному использованию в интересах революции аморфных народных масс». По его мнению, кадеты должны были «смело идти в эти массы для того, чтобы приобретать там сторонников, чтобы наладить их жизнь, а иногда для того, чтобы кое-чему у этих масс поучиться».

Декларация коалиционного правительства от 6 мая предполагала «проведение государственного и общественного контроля над производством, транспортом, обменом и распределением продуктов», а также «в необходимых случаях» и «организацию производства». 16 мая Исполком Петросовета выступил с резолюцией о необходимости централизации механизма управления экономикой. Несогласный с подобным подходом Коновалов подал в отставку. Сменивщий его кадет В.А. Степанов (в ранге управляющего министерством) начал разработку реформы. 21 июня по решению Временного правительства был создан Экономический совет, который должен был создавать общий план организации экономики. Подчинявшийся ему Главный экономический комитет призван был согласовывать текущую политику различных ведомств. 1 июля Временное правительство по предложению управляющего министерством распространило на всю территорию страны введенную им ранее монополию на продажу кожи. С 1 августа вводилась государственная монополия на продажу донецкого угля.

«Умеренная» группа в правительстве, в которую входили военный министр А.И. Гучков, министр иностранных дел П.Н. Милюков, министр земледелия А.И. Шингарев и министр по делам Финляндии Ф.И. Родичев, составляла явное меньшинство. Их размежевание с «левыми» не касалось принципов государственного управления; здесь их связывали общие представления и желание навсегда упразднить «старый порядок». Реформаторская деятельность «умеренных» так же, как и у «левых», проходила под эгидой «широкой демократизации». Гучков по подозрению в приверженности «старому порядку» сместил 60 % высших офицеров, в т.ч. 8 командующих фронтами и армиями, 35 из 68 командиров корпусов и 75 из 240 начальников дивизий. Шингарев ввел государственную хлебную монополию и хлебные карточки, проводил изъятие необработанных земель. 21 апреля правительство по представлению министра земледелия вынесло постановление о создании местных выборных земельных комитетов, под контроль которых передавалась вся земля сельскохозяйственного назначения, они же получали право изъятия необрабатываемых угодий. Для заведования продовольственным делом по постановлениям 9 и 25 марта создавался Общегосударственный продовольственный комитет и продкомы на всех уровнях от губернии до волости, формировавшиеся из различных общественных сил.

Став в мае министром финансов, Шингарев в соответствии с программой правительственной коалиции инициировал 12 июня увеличение подоходного налога и введение налога на сверхприбыль. Эта политика была подвергнута резкой критике со стороны буржуазии. I Всероссийский съезд представителей промышленности и торговли (19-22 марта) резко раскритиковал аграрную политику Временного правительства и, в частности, проект введения хлебной монополии, потребовал от правительства прекратить засилье советов в центре и на местах, приостановить явочное введение восьмичасового рабочего дня на заводах в военное время. Один из крупнейших торгово-промышленников С.И. Четвериков открыто предупреждал правительство, что данная мера сразу приведет к сокращению производства на 20%. Тем не менее, коррекции правительственной политики не произошло.

Центральное место в отношениях правительства с провинцией должен был занять институт губернских и уездных комиссаров. По сути они были единственными представителями государства на местах. Основные принципы были сформулированы министерством в циркулярах губернским комиссарам от 1 апреля (о функциях комиссаров) и 15 апреля (о системе местной власти). Губернский комиссар получал лишь право надзора за органами самоуправления. Комиссар должен был надзирать за «законностью и целесообразностью» действий органов местного самоуправления, информируя правительство и обращаясь в местный суд. Комиссар мог отменить постановление городской думы и вернуть его на повторное рассмотрение, однако его вето преодолевалось простым большинством. Он также имел право вызова войск, хотя оно оставалось пустой формальностью. Кандидатура уездного комиссара рекомендовалась губернскому комиссару уездным исполкомом общественных организаций и утверждалась правительством. Окончательно подготовленный проект был вынесен на рассмотрение съезда губернских комиссаров (22-24 апреля), причем по их требованию объем полномочий был сокращен. При этом участники съезда отмечали, что без активной поддержки местных советов «власть комиссара сводится к нулю».

Постановление о комиссарах (с учетом поправок съезда) вышло 26 апреля. Механизм нормальной работы не был отрегулирован даже к осени, о чем и говорилось на последующем съезде в августе. 17 апреля вышло постановление о милиции, 4 мая — постановление о временном устройстве местного суда. 21 мая правительство опубликовало законы о порядке выборов в земство и о введении волостного земства. Циркуляром от 24 апреля МВД предписывало воздерживаться от самочинной «демократизации» земских собраний до выхода соответствующего закона, но признавало возможным их расширение за счет «демократического элемента» в два раза.

Временному правительству не удалось наладить местную систему управления и самоуправления. Комиссары зачастую действовали без назначения правительством. Финансы распределялись без должного контроля, подчас они тратились на содержание партий и советов. Различные органы власти (советы, комитеты общественных организаций) принимали на себя полномочия и функции государственной власти. Главной силой в городах становились военные гарнизоны, которые и обеспечили быстрый переход власти к советам осенью 1917 г. Оказавшись к осени перед лицом грядущего голода, Временное правительство пыталось бороться с аграрной анархией. Постановлениями Временного правительства от 24 августа и 7 сентября ограничивалась деятельность местных продовольственных комитетов: министр получал право приостанавливать и прекращать их деятельность, провозглашался принцип подсудности в случае незаконных действий. Двойное повышение твердых цен 27 августа привело к уходу министра продовольствия народного социалиста А.В. Пешехонова. Даже он признал необходимость реквизиций, но попытки их осуществления осенью успеха не имели.

Итак, принципы политики нового революционного правительства изначально предполагали ее демократический и социальный характер. Поражение либералов в 1917 г. произошло не в силу их отказа от этих принципов; наоборот, на протяжении первых месяцев революции они продолжали развиваться и дополняться республиканскими и социалистическими положениями. Однако либералы оказались неспособны «организовать общество» и использовать внепарламентские средства борьбы за власть. Не был продуман и создан механизм проведения необходимой политики. Основная ставка была сделана на самоорганизацию масс, что требовало от них проявления высокой политической культуры. Важными причинами этого стали радикально-оппозиционный этос новых лидеров, а также почти полное отсутствие организационного опыта. Таким образом, либеральная альтернатива перестала быть реальной для политического развития России еще накануне Октября.