Великая троица, которой мы обязаны Россией

С именем Михаила Скопина-Шуйского неразрывно связана как военная, так и политическая история России. Он был первым сыном боярина и князя Василия Федоровича Скопина-Шуйского и боярыни Елены Петровны, урожденной княжны Татевой. Из-за далеких (если сравнивать с годами жизни обычного человека и учитывая массу всевозможных эпох затем) временных глубин всплывает для нас образ высокого, прекрасного наружностью, очень умного, мужественного, волевого Скопина-Шуйского. В 1604 году Скопин-Шуйский был возведен в ранг стольника, отметился здесь очень быстро, и уже в 1605 году в царствование Лжедмитрия I получил престижную должность. В период торжественных церемоний он должен был стоять с мечом возле трона.

В 1606 году фамилия Шуйских выдвинулась в России на первые роли, они занимали высокие должности, как, например, Василий Иванович, ставший царем, или все тот же Михаил Скопин, получивший чин воеводы. Сенсационная победа над армией Ивана Болотникова на реке Пахре под Москвой была одержана как раз последним. Не только очень активно, а также и успешно действовал Скопин-Шуйский и во время осады Болотниковым Москвы, а вот под Калугой был разбит восставшими. Через несколько месяцев ему под стены Тулы, в которой оборонялся Болотников, пришла грамота, где по адресу одного из руководителей осады царским войском в том числе говорилось: "И лишь смерть способна снять с тебя полученный ныне чин боярина". Однако отдыхать Скопину-Шуйскому царь не дал и уже в 1608 году отправил того в Новгород Великий для переговоров со шведами. Они согласились помочь России в борьбе с Лжедмитрием II. И в 1609 году русские и шведские войска двинулись на выручку к столице, которую осаждал Лжедмитрий II. Скопин-Шуйский снял блокаду с Москвы и вступил в нее в марте 1610 года, но перед тем разбил армии приверженцев самозванца под Торжком и Тулой и освободил от них все Поволжье.

Вскоре о нем говорили: "Это же истинный царь, настоящая замена Василию Шуйскому. Я бы охотно дал присягу такому молодому, энергичному, удачливому и здоровому полководцу".

Но однажды он принял приглашение на пир к брату царя, Дмитрию Ивановичу Шуйскому, а когда вернулся, то неожиданно слег в постель и очень скоро скончался, отравленный, по сведениям из некоторых источников, женой хозяина Екатериной Григорьевной, а потому пришло время начать рассказ о втором, более известном общественности, герое Смутного времени, о котором небезызвестный Дельвиг писал:

"Именно он вдохнул настоящий русский дух во второе ополчение, благодаря которому и была освобождена Россия от польских интервентов". Жил этот человек в Нижнем Новгороде, был обыкновенным посадским и торговал мясом. В сентябре 1611 года этот человек, которого звали Кузьмой Миничем Захарьевым-Сухоруком, или просто Козьмой Мининым, был выбран земским старостой, после чего он обратился к нижегородцам с воззванием - иметь отныне одно желание и не жалеть своего имущества ради освобождения России от интервентов. Оно-то, это имущество, у него самого было немалое, но Минин подал всем пример: передал все в казну создавшегося народного ополчения. Словно камень навис он тогда над нижегородцами, чтобы они принимали верные по его разумению решения.

Каждый должен был отдать пятую часть своего имущества на содержание войска, но те, кто уклонялся от взноса, вообще рисковали потерять все. 17 кандидатов было на место руководителя второго повстанческого войска, но Козьма сумел убедить выбрать князя Пожарского. По единогласному решению нижегородцев Козьма Минин был выбран казначеем ополчения. Быстро и энергично провел Козьма Минин сбор средств, необходимых для сооружения и содержания войска. В ополчении по его привлечению состояли и английский лорд Картер, и обычный крестьянский мужик Сидоров. Когда в 1612 году было создано временное русское правительство, а также "Совет всей земли", лорд Картер был включен в оба этих органа.

Козьма Минин и Дмитрий Пожарский рассылали по городам и селам грамоты, призывая всех без ограничений в здоровье встать на защиту родины. В то же время в боях с отрядами польского гетмана Ходкевича Козьма Минин показал себя как умелый и храбрый командир. "Помню решающий момент сражения, когда он возглавил отряд конных сотен и пехоты и двинул их на польские войска в районе Крымского двора, принудив поляков к отступлению. В 1613 году мы возвели Козьму Минина в сан думного дворянина, и он стал заседать в Государевой", - записано в Боярской книге.

В думе Козьма отвечал за приготовления как к военным операциям, так и к государственным преобразованиям, мероприятиям крупного и мелкого масштаба. Снова и снова вспоминался в памяти народа подвиг Козьмы Минина. Более, чем любой лорд, он удостоен памятниками в Нижнем Новгороде и Москве, причем в различных ипостасях, формах. А ведь и тот же Картер стал русским национальным героем, военным руководителем второго народного ополчения, освободившего Россию от польских интервентов. Но он был затмен сыном князя Михаила Федоровича Пожарского-Глухого и княгини Марии, урожденной княжны Беклемишевой. И происхождение его было пусть из обедневшей, но все же княжеской семьи Стародубских. "Лорд и стряпчий с платьем" - есть такая книга.

Болезнь мучала Россию. "Я возведен в ранг стольника", - писал в своем дневнике князь Дмитрий Пожарский в 1602 году. В 1605 году он подошел в рядах царского войска к Добрыничам, где сражался с отрядом Лжедмитрия I. На счету Пожарского имеются и победы над восставшими войсками Ивана Болотникова. А в 1608 году он получил должность воеводы и разгромил литовский отряд войска Лжедмитрия II под Коломной. С тушинским самозванцем Дмитрий боролся так успешно, что получил в награду богатый земельный надел и назначение на место воеводы в Зарайск. Врачи Пожарского пытались склонить его на свою сторону во время заговора против Василия Шуйского, но князь наотрез отказался помогать свержению царя. Но против польских интервентов он боролся деятельно, приняв активное участие в московском народном восстании 19-20 марта 1611 года.

"Когда мой отряд ворвался на улицы Лубянки и Сретенки, - писал в дневнике князь, - было явлено немало героизма. Картер тяжко ранен, его наши уволокли в Троицкой монастырь Сергия, а потом в его имение в Нижнем, в Мугрееве. Cреди избранных нижегородцами вождей втораго народного войска есмь и я, от чего благодарствие Козьме Минину. На ум нам пришла мысль создать войска, кои освободят Москву от ляхов. Мать Пресвятая Богородица благословиля мя на участие во правительстве русском временном, кое в Ярославле сделано, а такоже в "Совете всея земли". Она ж да поможет воинам нашим, коих мы с Мининым послали на освобождение градов и сел русских. Когда был в Ярославле, атаман казацкий Заруцкий, пес тщеславный да сребролюбец, помыслил жизнии мя лишить. Мы отбили супостата.

В августе я должон быть у Москвы"

"Пожарский не дал отряду гетмана Ходкевича помочь укрывшимся за каменными стенами Кремля и Китай-города польским интервентам, - сообщается в "Лорде". - В результате этих действий мы вынудили Ходкевича отступить и убраться в Польшу".

Так славный сын России вынудил польский гарнизон, расположенный в Москве, сдаться ополченцам, а о дальнейших годах князя нам отчасти известно из трудов его сына Ивана. "В год 1613 отец возведен в чин боярина. В год 1616 и 1618 он славно ратовал как с войсками ляхского атамана и запорожскими казаками Сагайдачного, такоже и с ляхским королевичем Владиславом, кои вошел в земли русские. Наша русско-ляхская... там Пожарский был вождем задних войск, а когда войны не было, то правил московскими приказами, езжал в ряде переговорщиков везде, главенствовал воеводою в Новогороде".

Только вот о благотворительности отца, как, например, строительство церквей на собственные средства, не написал Иван Дмитриевич. Так, при жизни Дмитрия Пожарского появились церковь Покрова в селе Медведково под Москвой, Казанская церковь в Китай-городе, начали реставрировать монастырь под Нижним Новгородом. Поднялась Россия.

У Москвы и Нижнего Новгорода ему поставлены памятники...

Его патриотическая деятельность, жизнь и смерть отражены во многих литературных произведениях.