1920-е годы. Любовь и революция

После революции социальные эксперименты начались во всех областях общественной жизни. Изменения представлений о браке и любви, произошедшие в среде радикально настроенной молодежи, можно назвать сексуальной революцией.

С начала 20-х годов начинаются бурные дискуссии о месте любви в новом, советском обществе – в них оказываются вовлечены почти все видные партийные деятели, комсомольцы, студенческая и рабочая молодежь. Активной участницей этих дискуссий была А. М. Коллонтай – революционерка, член большевистского правительства, сторонница марксизма и феминизма по убеждениям. В 1923 году в журнале «Молодая гвардия» она публикует «Письмо к трудящейся молодежи» под названием «Дорогу крылатому Эросу!»

Сегодня эта эмоционально, с полемическим запалом написанная статья оставляет двойственное впечатление: с одной стороны, она полна идеализма, свойственного взглядам интеллигенции на народ; с другой стороны, современна и до сих пор актуальна: идеалом отношений мужчины и женщины Коллонтай предлагает считать равенство («без мужского самодовления и рабского растворения своей личности в любви со стороны женщины»), взаимное признание прав другого («без претензии владеть безраздельно сердцем и душою другого») и «товарищескую чуткость, умение прислушаться и понять работу души близкого и любимого человека». Брак – традицию «лицемерную» и «буржуазную» — А.М. Коллонтай считала пережитком прошлого, в связи с чем осталась в истории как теоретик «свободной любви»:

«Для классовых задач рабочего класса совершенно безразлично, принимает ли любовь форму длительного и оформленного союза или выражается в виде преходящей связи. Идеология рабочего класса не ставит никаких формальных границ любви. Но зато идеология трудового класса уже сейчас вдумчиво относится к содержанию любви, к оттенкам чувств и переживаний, связывающих два пола. И в этом смысле идеология рабочего класса гораздо строже и беспощаднее будет преследовать «бескрылый Эрос» (похоть, одностороннее удовлетворение плоти при помощи проституции, превращение «полового акта» в самодовлеющую цель из разряда «легких удовольствий»), чем это делала буржуазная мораль.»

Модель отношений, которую предлагала А.М. Коллонтай, была во многом утопична, т.к. расходились с реалиями быта и настроениями 20-х годов. Революционно настроенная молодежь была увлечена «теорией стакана воды», отрицающей сложные любовные отношения между мужчиной и женщиной как «буржуазную условность». «Теория стакана воды» призывала следовать инстинктам: согласно ей граждане обновленного мира должны вступать в половые отношения с такой же простотой и естественностью, как утолять жажду.

«Вольность нравов» и перенаселенность общежитий привели к тому, что в 20-е годы резко возросло количество разводов, абортов и внебрачных детей. Н.Б. Лебина, современный исследователь советской повседневности, пишет:

«По сути свобода в области любви, в понимании А.М. Коллонтай, то есть любовь, не связанная материальными узами, основанная на духовном влечении, на интимном контакте личностей, а не особей и тем самым способствующая совершенствованию человека, была большой редкостью в среде рабочих. Этому препятствовали многие факторы: низкий культурный уровень основной массы горожан, примитивные представления о месте женщины в обществе, отсутствие элементарных материально-бытовых и гигиенических условий, а также определенная политика новых властных и идеологических структур». (Здесь и далее – цитаты из статьи Н.Б.Лебиной «В отсутствие официальной проституции»)

Параллельно власть пыталась взять интимную жизнь своих граждан под контроль – так, по словам Лебиной, наметилась «официальная линия на планомерную деэротизацию советского общества». На Коллонтай обрушился поток критики. Одним из самых радикальных оппонентов теории свободной любви был А. Б. Залкинд, составитель «Двенадцати половых заповедей революционного пролетариата» (опубликованы в брошюре «Революция и молодежь» в 1924 г.). Залкинд был создателем «педологии» (науки о воспитании) и автором ряда работ по новой, советской сексуальной морали:

«Если то или иное половое проявление содействует обособлению человека от класса, уменьшает остроту его научной (т. е. материалистической) пытливости, лишает его части производственно-творческой работоспособности, необходимой классу, понижает его боевые качества, долой его. Допустима половая жизнь лишь в том ее содержании, которое способствует росту коллективистических чувств, классовой организованности, производственно-творческой, боевой активности, остроте познания…» (выделено А.З.)

Как точно отметила Н.Б. Лебина,

«некоторым принципам, выдвинутым А.Б. Залкиндом, вероятно, нельзя отказать в элементах здравого смысла, особенно учитывая распущенность молодежи больших городов в вопросах взаимоотношений полов. Безусловно, можно разделить разумное мнение о вредности слишком раннего вступления в интимную жизнь, о низости ревности, о любви «как завершении глубокой и всесторонней симпатии и привязанности». Но нельзя не оценить как бестактное, бесцеремонное вмешательство в личную жизнь людей «принципов», предполагавших регламентировать способы интимной жизни и ее периодичность.»

Уже в следующем десятилетии советской власти радикализм идеологов сексуальной революции востребован не был. Теория свободной любви А. М. Коллонтай потеряла актуальность – брак становится социалистической ценностью, внебрачные отношения в среде обычных граждан комсомол и партия осуждают. В 1936 году вышло постановление ЦК ВКП(б) о педологии – «вульгарно-социологические» теории А.М. Залкинда о воспитании (в том числе и половом) были раскритикованы и вычеркнуты из педагогических хрестоматий – при том, что его тезисы о соблюдении влюбленными интересов коллектива были воплощены в жизнь.

В культуре 30-х годов представления о любви полностью трансформируются: с одной стороны, любовь описывается теперь в координатах гуманизма, с другой стороны, оказывается под жестким идеологическим контролем. Так благодаря усилиям советской власти энергия сексуальной революции вылилась в русло народного энтузиазма и экстатической любви к вождям.

Фильмы:

• Третья Мещанская (реж. А. Роом, 1927)
• Катька – «Бумажный ранет» (Ф. Эрмлер, Э. Иогансон, 1926)
• Сорок первый (реж. Я. Протазанов, 1927 )