Защитники Солженицина словно не слышат реальных обвинений – в лжи, подлости и предательстве. Почему?

Вы, дорогой товарищ, научились бы для начала внятно свои мысли излагать и формулировать суть вопроса. В Вашем выкрике не содержится ничего, о чем можно было бы поспорить или просто поговорить. Вы сами себе не представляете, что хотите сказать.

Но я помогу Вам начать немножко думать.

Солженицын родился в 1918 в крестьянской семье, до войны стал школьным учителем математики, войну окончил офицером-артиллеристом, а в самом конце войны был арестован и осужден по «антисоветской» статье и провел в лагерях 8 лет, после которых по состоянию здоровья еще 3 года в ссылке. Его освободили в 1956, признав, что в его действиях не было «состава преступления». Простого человека осудили ни за что – 11 лет вычеркнуты из жизни, подорвано здоровье, чудовищные лагерные условия нанесли еще и тяжелый удар по психике. Ему повезло – его не расстреляли, как Всеволода Мейерхольда, и он не превратился в лагерную пыль, как Осип Мандельштам.

Кстати, для всех сидельцев ГУЛАГовский опыт был кошмаром на всю жизнь. Вот, например, что ответила дочь С.Королева на вопрос о том, вспоминал ли ее отец эти годы, часть которых он провел на золотых колымских приисках: «Только один раз. В ноябре 1944 года, когда он впервые после освобождения приехал в Москву. До шести утра рассказывал бабушке и маме о допросах, судах, тюрьмах, лагере, "туполевской шараге"... А когда выговорился, попросил: "Больше никогда не спрашивайте. Хочу все забыть как страшный сон". Золото не любил до конца жизни. Не раз повторял: "Я ненавижу золото". (https://rg.ru/2007/01/11/korolev.html).

Никто поэтому не писал и не хотел заново переживать лагерный ужас. Он был сравним с опытом войны, когда каждый день человек видит вокруг себя смерть и существует в нечеловеческих условиях. Именно поэтому осталось так мало воспоминаний фронтовиков – они боялись своей памяти.

А Солженицын, имея писательский талант, решил рассказать о лагерной жизни изнутри. Он был первым в нашей стране, кто сначала в «Одном дне Ивана Денисовича», а затем в «Архипелаге ГУЛАГе» описал весь этот ад на Земле.

В то время, как Хрущев рассказал на XX и XXII партийных съездах о самой системе репрессий, созданной Сталиным, и вся страна ужаснулась, а с ней – и весь мир, Солженицын рассказал об этой системе как жертва, как человек, он показал ее мерзостность и кровожадность, он показал, как она выглядела и как она функционировала, и снова все ужаснулись.

Солженицын рассказал то, что он сам видел и что пережил. Его слова подтверждаются другими воспоминаниями, а также документами.

Написанное Солженицыным является истинным национальным достоянием, большим фрагментом нашей национальной памяти, который мы обязаны сохранять.

И вот спустя 50 лет нарисовались Вы, дорогой товарищ, и изгаляетесь над нашей памятью. Делаете Вы это потому, что Вам в свое время не сказали, что убивать людей нельзя, оправдывать садизм и насилие нельзя, что над людьми нельзя издеваться. Все это очень прискорбно и называется моральным уродством.

В чем была подлость человека, невинно проведшего 11 лет в аду?

В чем состоит предательство фронтовика?

Подлость и предательство по отношению к нашему народу, всем народам, оказавшимся в СССР, совершили Ленин со Сталиным, которые создали зверский конвейер уничтожения людей.

В чем ложь Солженицына? В том, что он начал говорить о количестве жертв?

Хрущев не осмелился ни на ХХ съезде в 1956, ни потом озвучить даже те цифры репрессированных, которые он получил от МВД еще в 1953 в знаменитой справке – 850 тыс.расстрелянных и несколько миллионов в ГУЛАГе. Он, как и все советское руководство, понимал, что даже эти цифры произведут тяжелейшее впечатление и пагубно отразятся на коммунистической партии, всей советской системе.

Эта справка была рассекречена только в конце 1980х, благодаря «перестройке», когда твердолобые коммунисты, жировавшие за счет госпайков, жаловались на то, что историю, мол, очерняют.

Боялись советские лидеры, очень боялись этих цифр.

Но ведь и этим цифрам нет никаких оснований доверять, как не было и нет оснований доверять вообще какому бы то ни было документу (тем более статистическому) от режима, который был построен на лжи и жил во лжи.

Этой справке можно доверять только в одном: жертв было не меньше того уровня, что в ней указан.

Солженицын в числе первых публично попытался посчитать количество жертв. Он сделал свои оценки, привел другие известные оценки. В чем ложь?

Показательно, что даже на фоне заявленных Солженицыным цифр по репрессиям, советская номенклатура не решилась обнародовать ту знаменитую справку МВД и не попыталась с этими цифрами в руках опровергнуть Солженицына. Почему? Наверное, потому, что понимали, что верить этим цифрам нельзя.

Вопрос о количестве репрессированных в СССР - это до сих пор вопрос открытый.

В заключение ткну Вас в документ из архива ФСБ, который подтверждает то, что Солженицын рассказал из своей лагерной жизни. Это официальный документ, который привел в ужас даже сотрудников НКВД, - из доклада зам. начальника Административно-организационного управления ОГПУ Шанина заместителю председателя ОГПУ Ягоде о произволе и издевательствах над заключенными в Соловецких лагерях:

«12 мая 1930 г. Москва

По содержанию заключенных

Допросами ряда лиц из надзора и заключенных выявлена установившаяся в УСЛОНе система произвола и полного разложения. В широких размерах развито взяточничество и вымогательство с заключенных, а также расхищение вещевого и продовольственного пайка, предназначенного для заключенных. Тенденция личного обогащения за счет заключенных развилась на базе легализованного в УСЛОНе издевательства и терроризирования заключенных. Формирование надзора производится из наиболее деклассированных, а подчас и к.-р. элементов, которым предоставляется полная свобода действий. Способы терроризирования заключенных применяются следующие:

1. Избиение палками, прикладами, шомполами, плеткой и т.п.

2. Зимой постановка заключенных в так называемые «на камни» в одном белье в положении «смирно» на срок до 3–4 часов.

3. Летом постановка заключенных так назыв. «на комары», т.е. раздетого в положении «смирно».

4. Заключение в так назыв. «кибитки», т.е. карцера, представляющие из себя холодны[е] небольшие дощатые пристройки, в которых заключенные в зимнее время в одном белье выдерживались по несколько часов. Есть случаи смерти от замерзания.

5. Посадка на так назыв. «жердочки», т.е. узкие скамьи, на которые заключенных усаживали на корточки и, абсолютно запрещая шевелиться и разговаривать, выдерживали в таком положении с раннего утра до позднего вечера.

6. Убийства под видом побега.

7. Изнасилование женщин и принуждение к сожительству заключенных женщин с надзором.

8. Так назыв. «чайки», т.е. заключенного зимой в одном белье выводили к устроенному шесту возле пристани, на котором сделана деревянная чайка, и заставляли считать: «чайка раз, чайка два» – до 2 тыс. раз, т.е. фактически до состояния полного изнеможения.

9. Заставляли заключенных переливать руками воду из проруби в прорубь.

10. Посадка заключенных одном белье в карцер, представляющий собой яму высотой не более метра, потолок и пол которой выстланы колючими сучьями. Заключенный выдерживал не более 3 дней и умирал.

11. Так назыв. «дельфины», т.е. при проходе заключенных через мост лица из надзора, указывая на того или иного заключенного, кричали «дельфин». Заключенный обязан был бросаться в воду, за неисполнение подвергался избиению и сбрасыванию в воду и т.п. виды истязаний и издевательств над заключенными.

За отчетный период расследованием выявлены новые десятки лиц надзорсостава из числа в/н и заключенных, принимавших участие в применении отдельных из перечисленных выше методов издевательства.

Таким образом, из материалов следствия усматривается: с одной стороны, произвол и издевательства над заключенными со стороны надзора, под прикрытием которого в широких размерах развивалось взяточничество, вымогательство и казнокрадство. С другой стороны, этот факт не остался не использованным к.-р. элементами, которые, как видно из материалов следствия, использовали создавшееся положение в своих целях. Установка к.-р. элементов в данном вопросе заключается в том, чтобы, пользуясь занятием хозяйственных, технических и командных должностей, вырабатывали и назначали непосильные работы рядовым заключенным. Выполнением таких уроков внешне укрепляли свое положение, давая картину большой производительности от их хозяйственного руководства, действительный же эффект получался тот, что создавалось озлобление против соввласти, укреплялись к.-р. настроения и увеличивалось число заключенных со значительной потерей трудоспособности.

Указанное также характеризует понижение продуктивности работ, производимых УСЛОНом, т.к. рабсила последнего, будучи изнурена непосильной работой, не давала того эффекта, который можно было бы достичь. Как пример, характеризующий указанное положение, ниже приводятся показания.

Курилка показывает:

«…Отношение к заключенным было вообще очень скверное, заявления их почти не рассматривались, с нуждами их не считались, на их жалобы не обращали никакого внимания. Одевали их только тогда, когда партия отправлялась в к[омандиров]ку, да и то часто отправляли полураздетыми. Бывали случаи, что они только что придут с работы, проработав 9–10 часов, а часа через 4 их опять гонят на работу. Часто даже не удавалось дать им горячей пищи, выдавались лишь селедки и хлеб. Кроме того, бывали случаи, что заключенных со слабым здоровьем (3–2 категория) посылали на тяжелые работы. В карцере заключенные содержались неимоверно плохо: скученность, грязь, вши. Кроме того, в карцерах протекало избиение…

Зато “блат” (т.е. кумовство и протекция) существовал вовсю. Собственно, надо сказать, что без блата вообще ничего не делалось. По блату назначались на должности, освобождались от тяжелых работ, получали свободное хождение, выдавалось обмундирование и т.д. Одним словом, по блату делались всевозможные привилегии и зачастую прикрывались преступления…

Одним словом, эта 7-я рота представляла собой живую могилу: бывали случаи, когда заключенного вытаскивали из-под нар мертвого, причем смерть происходила только от тех условий, в которых он жил. Я стал докладывать об этом начальству, прося расформировать роту, разослать людей по командировкам, а больных отправить в Соловки. Но мои просьбы оставались без внимания. Нередко выгоняли на работу полураздетыми на мороз. Работали через силу, отмораживали ноги и руки. Бывали случаи замерзания. Кто плохо работал, подгоняли прикладами, не успевшие закончить урока, т.е. задания, нередко работали до поздней ночи. Приходили в казармы, спали 3–4 часа, не успевали высушить портянок, как их опять гнали на работу. На этих командировках люди буквально “загибались”, как говорят в УСЛОНе, т.е. их привозили в лагерь совершенно больных, отощавших, обессиленных, подчас не могущих идти. Здоровый, крепкий человек превращался в скелет, тень. Смерть от истощения бывала сплошь и рядом: привозили к нам в Морсплав таких загнувшихся и некоторые потом умирали, врачи так и констатировали: смерть от истощения. Привозили с отмороженными руками и ногами. На этих командировках произвол царил вовсю: били все, кому не лень, начиная с рукраба и кончая конвоирами. Было много так называемых “саморубов”, т.е. людей, умышленно отрубавших себе пальцы на руках и ногах, чтобы только уехать с этой командировки. Потерять руку или часть ноги было легче, чем выносить жизнь на такой командировке…

Вся эта система битья и издевательства над заключенными была именно системой, а не единичными случаями. Об этом прекрасно знает в/н начальство и поощряло это тем, что не предпринимало никаких конкретных мер для искоренения. В крайнем случае, когда дело получало большую огласку или просто невозможно было обойти молчанием, то виновного сажали на 15–30 суток в карцер, а потом он опять продолжал работать в надзоре» (показания от 29 апреля 1930 г.). <…>

Ст. уполномоченный следчасти АОУ ОГПУ

Григанович

Ст. уполномоченный ТО ОГПУ

Трофимов

ЦА ФСБ России. Ф. 2. Оп. 8. Д. 120. Л. 154–160; опубл: Исторический архив. 2005. № 5. С. 78–81»