На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Уроки прошлого

2 651 подписчик

Свежие комментарии

  • igor vinogradov
    АННОТАЦИЯ ПОЛНЫЙ БРЕД!Легион (фильм)
  • ИВАН БАЛАНДИН
    Моя (под редакцией Д. Жуковской из общественно-политического журнала "Историк"). СпасибоМеценатство и бла...
  • Ирина Шевелева
    Статья интересная. Кто автор статьи?Меценатство и бла...

Русская аристократия: расскажем правдиво и без прикрас

Известный историк Евгений Алексеев о роли дворянства в истории России

Русская аристократия сформировалась как отдельное сословие достаточно поздно - в период XVI-XVII вв., когда Великое Княжество Московское избавилось от ордынского вассалитета. Именно при дворе государей Московских формировалась та прогосударственная и монархическая элита, которая сможет преодолеть и Смуту начала XVII века, и станет активной соработницей по созданию Российской Империи в XVIII веке.

Конечно, исторически русская аристократия начала формироваться как самостоятельная элитарная группа ещё в древнерусском государстве, но в основном все аристократические семьи - «княжата» как доордынского, так и ордынского периода (1240-1480) - были или потомками князя Рюрика: Шуйские, Острожские, Огинские, Святополк-Мирские, Воротынские, Лобановы-Ростовские, Стрешневы, Белосельские-Белозерские, Пронские, Прозоровские, Одоевские, Долгоруковы, Вяземские, Горчаковы, Волконские, ставшие именоваться Рюриковичами, или потомками Великого Князя Литовско-Русского Гедимина: Вишневецкие, Хованские, Патрикеевы, Мстиславские, Голицыны, Трубецкие, Куракины, получившие в дальнейшем прозвище Гедиминовичей, наконец, третья группа старой, доимперской аристократии — потомки половецких и черкесских властителей, в числе которых от хана Редеди произошли: Векентьевы, Зайцевы, Лопухины, Лупандины, Елизаровы и др., и от кабардинских князей — Черкасские.

По мере ослабления и последующего распада Золотой Орды многие представители ордынских родов перешли на службу к московским государям, наиболее известные из них царевичи Сибирские, князья Касимовские, князья Юсуповы и Урусовы, а также крымские ханы Гиреи.

Особой спецификой формирования российской знати было то, что в отличие от запада её социальный статус определялся не её родовым происхождением и даже не наличием крупных вотчин, а в первую очередь близостью к верховной власти. Т.е. если режим абсолютистских монархий в Англии или Франции сформировался только в XVII-XVIII веках, то русское самодержавие как институт всеобъемлющей власти монарха начал формироваться ещё при Иване III, и особенно при его Грозном внуке.

Да, оставались институты, которые не были напрямую связаны с государевым двором, такие как: Земские Соборы, Боярская дума или органы местного самоуправления, но в целом источником социального влияния и значения в государстве для представителя той или иной аристократической семьи оставался государев двор и сама фигура самодержца.

Особенностью русской знати было то, что при назначении на ту или иную «государеву службу» руководствовались не способностями исполнителя, а знатностью рода «по месту», в зависимости от того, как долго тот или иной род занимал какую-либо государственную должность, определялись его шансы на замещение вакантной должности при дворе или назначением воеводой или командующим вооруженными силами государства.

Все результаты местнических споров, и назначение представителя того или иного рода записывались в «Разрядные книги», которые были сожжены по приказу Царя Фёодора III Алексеевича в 1682 году с целью уничтожения местничества.

В эпоху раздробленности русского государства в удельных княжествах начинает формироваться местная элита, удельная аристократия, но формируется она неравномерно, как по численности, так и по компетенции и протяженности во времени. Например, наиболее влиятельной политической силой становились те местные аристократии, которые тяготели к определённым центрам силы, постоянно менявшимся, но четыре из них на протяжении XIV-XVII веков оставались неизменными: Речь Посполита на Западе от Москвы, Новгородская республика к северу от Москвы, Крымское и Казанское ханства к юго-востоку и югу от Москвы, и собственно Великое Княжество Московское.

Другие государства стали периферией региональной политики в Восточной Европе и Западной Евразии. Галицкая Русь и Литовское Княжество вошли в состав католической Речи Посполитой, с ними в орбиту польского влияния вошла вся Правобережная Украина вплоть до Киева и Днепра, напротив Левобережная Украина, начиная с XVI века, меняя позицию, тяготела или к Крымскому ханству, или к Великому Княжеству Московскому, а затем Русскому Царству. Феодальная привилегия с «правом на отъезд» к другому двору была присуща не только Западной Европе, но и в государствах Речи Посполитой и Московского Царства.

Именно поэтому некоторые семьи, происходившие от одного предка, служили в разных государствах, это было свойственно и для Рюриковичей, и для Гедеминовичей. Князья Огинские (Рюриковичи) служили польским королям, а литовские Мстиславские, Куракины и Голицыны (Гедиминовичи) служили московским государям. Но для самих государей московских Польша, Новгородская республика и Казанское и Крымское ханства были конкурентами за влияние на Среднерусской равнине, Малороссии и Прибалтике.

При московском дворе после окончательного утверждения на престоле потомков Василия II Тёмного образуется местная, московская знать. Она не связана родственными узами с княжатами на начальном этапе своего формирования, а полностью зависит в получении социальных статусов и собственности от московских монархов.

К знатнейшим родам Московского Великого Княжества в XV-XVII вв. относились: Морозовы, Колычёвы, Вельяминовы, Салтыковы, Воронцовы, Ладыженские и другие.

Очень часто местную знать пополняли родственники царских жён, и это часто вызывало внутриэлитные кризисы, когда «худородные выскочки» становились ближними боярами, а родовитая знать отодвигалась от «чести» и престола государей. Во многом именно это спровоцировало Смуту XVII века: борьба за вакантный царские престол Годуновых и их родни с одной стороны, князей Шуйских с другой и Захарьиных-Юрьевых (Романовых) с третьей.

Отчасти и стрелецкий бунт 1682 года был связан с притязаниями князей Хованских на власть и их стремлением отстранить от Престола «худородных Нарышкиных», родственников второй жены царя Алексея Михайловича.

Уже к концу XVII века в Московском государстве был сформирован московский патрициат, если так можно с определённым допущением определить московское боярство и присягнувших московским государям различные аристократические роды из «княжат» домов Рюрика и Гедимина, а также потомков Чингиз-хана и Тимура - Чингизидов и Тимуридов. Статусом патрициев, или «отцов государства», могли похвастать всего 30 фамилий, которые постоянно избирались членами Боярской Думы или думными дворянами.

Большой урон как по социальному статусу, так и по влиянию аристократии нанёс Иван Грозный и его опричнина. Конфискация боярских и княжеских вотчин, переселение аристократии из Москвы в Новгород, истребление влиятельнейших семей в Москве, бегство в Польшу князя Курбского, казни аристократов в Александровской слободе, все эти проявления акций устрашения со стороны Грозного привели только к одному и достаточно плачевному результату. Запуганная знать стала стремиться не к усилению, а к ослаблению как власти царя, так и ослаблению государства как такового. Благо рядом был образец аристократического государства — Речь Посполита.

Не даром во время смуты московская знать присягнула Владиславу Сигизмундовичу, как «законному Царю и Государю». В призвании польского принца на Московский трон аристократия и боярство пытались застраховаться от будущего произвола со стороны местной династии, что, как показала история, было не напрасными страхами, если учитывать ломку через «царское колено», которую провёл царь Пётр Алексеевич, как саркастично писал граф А.К.Толстой о Петре Великом, замесившем новую кашу русской истории, чем он намерен мешать её, тот отвечал: «Палкою, матушка, палкою, палкою, сударыня, палкою!». Конечно, дубинка Петра Великого не шла в сравнение с топором, и дыбой Грозного, но именно тогда аристократия стала мечтать о «снятие тягла» с «благородных».

Создание Российской Империи, её нужды в деле приращения новых территорий, защите старых и создания современных армий, флота и промышленности требовали совершенно иного склада людей, чем достались Петру Алексеевичу от его предшественников. Были, конечно, и современно, и реформаторски настроенные соратники царя Алексея Михайловича, как Афанасий Ордин-Нащёкин или Артамон Матвеев, но большинство русской аристократии было настроено или резко враждебно, или саботировало реформы Петра как подрывающие основы православного государства.

Чтобы переломить негативистские настроения и реализовать задуманные им прозападные реформы, Петр Великий сделал тот же шаг, что и Иван Грозный — начал формировать новую элиту под решение конкретных государственных задач. Для этого было усилено влияние поместного дворянства и формирование новой аристократии. Во многом она была иностранного происхождения, отсюда появились Брюсы, Минихи, Левенвольде, Остерманы, Кантемиры, куда вошла и родня второй супруги Петра Великого Марты Скавронской — графы Скавронские, Ефимовские и Гендриковы.

Здесь стоит остановиться на источниках дохода российской знати и дворян. В отличие от Англии и Франции у России никогда не было заморских владений, и эксплуатировать колонии и рабов было невозможно, в то же время материальные притязания российского дворянства росли, т.к. эталоном служила Франция и Версальский двор времён Людовика XIV Великого. Именно роскошь французского двора, бюрократическая система и элитарность аристократии стали копироваться в России новой петровской знатью. При этом совершенно не учитывалась специфика России с её православной верой, чуждой созданию роскоши и накоплению несметных состояний.

В погоне за модой российское дворянство всё больше требовало от своих крепостных, которые вынуждены были, отказывая себе в необходимом, выполнять «требования барина», не желавшего уступать в роскоши сюртука и выезда своим французским коллегам. Это приводило к разорению многих помещичьих хозяйств, т.к. такой уровень потребления, который копировали русские дворяне, могли позволить только богатейшие фамилии России: Юсуповы, Голицыны, Строгановы, Демидовы и ещё не более 50 дворянских семей.

Источником богатства, как и во времена Грозного, у русской знати была только унаследованная или жалованная от короны земельная собственность с приписанными к имениям крепостными. Т.к. реформы Петра Великого и последующий «золотой век русского дворянства» привёл к массовому бегству крепостных крестьян от помещиков, то Петром Великим в 1718 г. был принят указ о полном закрепощении крестьян за помещиком, и подтверждалось Соборное уложение 1649 г. о введении безсрочном сыска беглых крепостных крестьян. Т.о. XVIII век стал апофеозом крепостного права в России.

Правда, часть дворянства, происходившего из купцов, такие, как упомянутые выше Строгановы и Демидовы, стремились кроме землевладения иметь иные источники дохода, ими стали заводы по производству металла у Демидовых и крупнейшие соляные варни у Строгановых. Последние также стали одними из первых, кто начал строить доходные дома в Москве и Петербурге.

В XIX веке дворянство под воздействием Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии, а также откровенно патриотического и национально ориентированного правления императора Николая I стало отказываться от обезьяниченья и подражанию Западу. Тем более, что в огне революции погибла блистательная Франция и двор её королей, а быть эпигонами корсиканского выскочки потомкам Рюрика и Гедимина было не с руки, да и императоры России стали не уступать, а иногда и превосходить своих коронованных коллег по Европе в знаниях, чувстве прекрасного и даже в роскоши дворцов.

Многое чем мы гордимся, в частности, замечательные коллекции картин Эрмитажа, были собраны Екатериной Великой, а затем это продолжили её внуки Александр I и особенно Николай I. По крайней мере, все полотна «старых голландских» мастеров были куплены Николаем I у своего зятя, мужа сестры короля Нидерландов Виллема II Оранского. Регламент и этикет императорского двора были заимствованы у Венского двора Габсбургов, равно как и придворные чины: гофмейстеры, шталмейстеры, егермейстеры и т.д. В период великих реформ Александра II русское дворянство стало приходить в упадок, имения разорялись и закладывались в Дворянский банк.

Этот процесс начался ещё при Николае I и его министре графе П.Д. Киселёве, который проводил реформу государственных крестьян. Собственно её целью было одно - перевести крепостных крестьян из состояния личной зависимости помещику в состояние государственных крестьян. Это было сделано через систему залогов помещичьих имений в Дворянский банк. Выкупить обратно своё поместье дворянин мог, но уже без крепостных, которые получали статус государственных крестьян.

При Александре II начинается рост железнодорожного строительства, и в это вкладывали свои деньги крупные российские латифундисты, равно как и их британские и германские коллеги по сословию. Вскоре богатейшие представители аристократии перешли на строительство доходных домов, строительство фабрик и инвестиции в ценные бумаги.

Последние стали популярны только в начале ХХ века, т.к. «игра на бирже» долгое время считалась предосудительной для аристократии, хотя никогда таковыми не считалась ни игра в карты, ни поездки в Монте-Карло или Баден-Баден, где спускались на игре в рулетку целые состояния.

Крупных состояний в России было несколько, т.к. институт майората у нас не прижился, а семьи были многодетные, то, как правило, все состояния дворян дробились между всеми потомками того или иного дворянина. Учитывая, что в большинстве своём российское дворянство было малоземельным, то богатых семей насчитывался 0,01 % от общего числа дворянства России, число которых никогда не превышало 1,2 - 1,5 % от общей численности всего населения России.

Образование российского дворянства было различным, но, как правило, т.к. в основном достойным занятием для дворянина была военная или иная государственная служба, то предпочтение имелось у различных военных учебных заведений, самым известным из которых был Пажеский корпус, основанный в 1803 году. Также были популярны Николаевское кавалерийское училище, Михайловское артиллерийское, Морской корпус, в конце XIX — начале ХХ века престижным стало окончить Академию генерального штаба.

Из гражданских учебных заведений наиболее популярными был Царскосельский лицей и училище правоведения. Но для более низкого слоя дворянства, и после реформ Александра II для купцов, и мещан были открыты университеты: Московский, Петербургский, Казанский, Киевский, Дерптский, Харьковский и др. К концу XIX века 95 % дворян имели высшее или среднее образование.

Социальный статус дворянства после 1861 г. начал постепенно падать, многие дворяне перестали избирать для себя госслужбу как единственно возможную сферу социальной реализации. Многие стали увлекаться искусством, наукой, преподавать в университетах, самый известный пример - братья Сергей и Евгений Трубецкие.

Но были и свои островки кастовой замкнутости, это в первую очередь служба при императорском дворе и ряд полков императорской лейб-гвардии, которые одновременно были и кузницей бюрократических кадров: кавалергарды, конногвардейцы, лейб-гусары, лейб-казаки, и традиционно три пехотных полка «старой гвардии»: преображенцы, семёновцы и измайловцы. Но в основном из военной среды назначались администраторы как представители короны в губерниях, а на технические должности в области экономики и финансов пришли расторопные разночинцы, вроде С.Ю. Витте или мелкие дворяне вроде А. Половцова.

Как и германская знать, российское дворянство понесло колоссальные потери в I мировой войне. В полной мере эта война стала коллективной могилой европейской и российской аристократии. Когда критики российской монархии заявляют, что дворянство не стало на защиту императорского престола, то они забывают, что около 20 % дворян погибло на фронтах великой войны, и погибли наиболее преданные престолу гвардейские части.

Остатки российской знати воевали в Гражданскую, но иногда по разную сторону фронта. Например, граф Алексей Игнатьев, бывший военный атташе в Париже, передал советскому режиму 220 млн франков, которые были в его распоряжении, за что был приговорен к расстрелу некоторыми военными кругами русской эмиграции и чуть не погиб от выстрела своего родного брата графа Петра Игнатьева.

Остатки российского дворянства частично выживали под вымышленными фамилиями в СССР, но часть уехала в эмиграцию. Тем из читателей, кто хочет ознакомиться с жизнью при большевиках для «бывших», стоит прочесть монографию Олега Волкова «Погружение во тьму» или мемуары князей Сергея и Кирилла Голицыных.

После декрета ВЦИК от 10/23 ноября 1917 г. де-факто российское дворянство как сословная корпорация закончилось, но её наследники продолжили жить в рассеянии, а наследники российской престола с 1924 г. даже иногда жаловали наиболее преданных монархистов дворянством, орденами и титулами уже в эмиграции.

Эта практика была принята и в других монархиях, например, при свержении Стюартов в 1649 и 1688 и Бурбонов после 1792 г. При всей условности это новое дворянство в правовом отношении мало чем отличается от дореволюционного, а вот социально это были небо и земля: бывшее первое сословие российской империи, во многом определявшее её политику, и просто частные лица с дворянскими дипломами.

Сложно переоценить наследие, которое оставило русское дворянство России: русская классическая литература, в первую очередь: графы Алексей Константинович и Лев Николаевич Толстые, дворяне А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов, князь П.А. Вяземский, дворяне Г.Р. Державин, Д.И. Фонвизин, А.П. Сумароков и др. Блистательный и аристократический Санкт-Петербург, дворцы и имения русской знати, её частные коллекции, легшие в основу всех исторических и региональных музеев России.

Вся светская культура России до ХХ века - это прежде всего дворянская культура! Это стоит помнить тем, кто поддаётся необольшевистской пропаганде. Впрочем, И.С. Глазунов, А.С. Кончаловский, С.В. и Н.С. Михалковы, И.Л. Андронников, П.С. Вельяминов и А.А. Тарковский тоже не пролетарского происхождения, но именно их имена составляют славу российского искусства в ХХ и ХХI веках.

Как бы негативно ни относились к аристократии лево-либералы и коммунисты, для традиционалистов именно дворянство и аристократия являются тем эталоном служащей интересам государства элиты, которые во многом создали государства Средневековой Европы и Нового времени, а с ними тот особый мир и взаимоотношения между людьми, которые навсегда остались на страницах мировой классической литературы и связаны с романами Скотта и Дюма, Бальзака и Толстого.

Источник - КМ.РУ .

Картина дня

наверх