ГРОЗНОЕ ВРЕМЯ "ФЕЙЕРВЕРК БЕСЧИНСТВА"

Начался крупный тяжкий и лихой для всей России период, который вошел в нашу историю как время опричнины. Каждый указ, что происходил от царя, рождался в Александровской слободе, во дворце, обнесенном валом и рвом. Никто не смел въезжать или выезжать отсюда без ведома Ивана, поэтому в 3 верстах от слободы была поставлена царская стража. Жившие вместе с Иваном пользовались у последнего завидными привилегиями опричников. Он набирал в опричнину дворян и боярских детей, и вскоре вместо 1000 было уже 6 тысяч опричников.

Иван IV Грозный обзавелся в Александровской слободе подобием монастыря, отобрал 300 опричников, надел на них черные рясы сверх вышитых золотом кафтанов, на головы - тафьи или шапочки; сам себя называл игуменом, Вяземского назначил келарем, Малюту Скуратова - пономарем, сам сочинил для братии монашеский устав и сам лично с сыновьями ходил звонить на колокольню. В двенадцать часов ночи все должны были вставать и идти к продолжительной полуночнице.

Летом тысяча пятьсот шестьдесят девятого года явился к царю какой-то Петр, родом волынец, и донес, что новгородцы хотят предаться польскому королю, что у них уже написана и грамота об этом и положена в Софийском соборе за образом Богоматери. Иван отправил в Новгород вместе с волынцем доверенного человека, который действительно отыскал грамоту за образом и привез к царю. В подписях - архиепископа Пимена и других "лучших" горожан - можно было не сомневаться. Говорят, что этот Петр, бродяга, в ответ на наказание новгородцев за какие-то проделки, сам сочинил эту грамоту и чрезвычайно искусно подделал подписи архиепископа и других горожан. В Новгороде со страхом ждали кары, все знали, как страшен царь в гневе, но то, что случилось, превзошло все ожидания.

Еще до прибытия Ивана был похоронен не один новгородец его передовым полком, прибывшим накануне. Канонизирован невыездной режим.

Тверской полк арестовывал.

В современных источниках назывались разные цифры жертв. Хвалынским (помяннистом) было отмечено (глухо) 1505 казненных и убитых новгородцев. В списке Гваньини значатся 2770 человек (правда, заморский историк не уточнял число казненных и увечных, говоря о них, как об одной группе людей), кроме женщин, детей. Но в новгородских летописях говорится, что царь топил там по 1000 человек в день и лишь иногда по 500. В книгах Крузе и Таубе ("царевых псов") значится до 15 тысяч человек (жертв), есть еще более крупные цифры (Курбский). Последствия погрома долго сказывались в Новгороде.

А по возвращении царя в Москву продолжился розыск по новгородскому делу. К следствию было привлечено множество людей, в том числе прежние любимцы царя.

Тем временем, выдающийся успех, сопутствовавший Ивану во внешнеполитических делах, стал изменять ему. Весной 1571 года родился тревожный слух о нашествии крымцев. В области Оки стояли земские воеводы с 50 тысячами войска. Сам царь собрал войско опричников, затем он, не долго думая, неожиданно "сделал ноги в Серпухов".

Во время ханского похода Иван находился в Новгороде. Возвратившись, он посвидетельству англичанина Флетчера, отменил слово опричнина, и с этого времени был введен новый термин, а прежний не употреблялся. По новой версии опричники стали называться дворовыми, как и дворы, области и города, приписанные к казне, а земские переименовались в государственные. Канули в лету ненавистные всем символы опричнины и темные костюмы самих опричников. С этого времени также наблюдается некоторое ослабление террора, хотя им пользовались еще довольно-таки часто.

Выдающийся запад теснил.

Иван встревожился не на шутку и отправил в Польшу послов с мирными предложениями. Баторий был расположен к войне и мир не принял.

С неудачами во внешних делах, Грозный потерпел также и личное потрясение - смерть старшего сына Ивана в ноябре 1581 года. Виною всему был гнев, который работал необузданно в сердце и голове царя. Царевич писал, а Иван в порыве великого гнева ударил его жезлом в голову, и тот упал, обливаясь кровью. В ту же секунду царь опомнился, им была позвана помощь, он стал рвать на себе волосы. Призвали медиков, но все было настолько ясно, что уже мастер расписывал Архангельский собор, где царевич и был погребен 19 ноября, проживший всего 5 дней после рокового удара. С тех пор царь в течение многих дней имел ужасные мучения, не спал ночей, метался как в горячке. В конце концов "мученик" понемногу стал успокаиваться: начал посылать богатые милости по монастырям. Возможно, в это время он вспомнил большинство содеянного им, о чем начал глубоко сожалеть.

Выдающийся царь заболел. В его организме происходили разрушающие процессы.

Выдающийся человек дряхлел. В ногах уже не было сил, тело покрылось зловонными язвами. Его носили в креслах.

Выдающийся шахматист умер.