"ВЫДЕЛЕННОЕ СОСЛОВИЕ". КАК ЖИЛИ РОССИЙСКИЕ ОФИЦЕРЫ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЕ ВРЕМЯ НА САМОМ ДЕЛЕ
О русских офицерах во все времена отзывались как об опоре государства, лучших представителях вооруженных сил страны, хранителях ратных традиций и высокого нравственного облика. Тем не менее, сейчас историю русского офицерства описывают куда более упрощенно, однобоко и стереотипно. Особенно сильно искажают действительность состояния этого "отделенного сословия" в период между правлением императора Николая I и Второй Русской революцией. В этой статье речь пойдет не о боеготовности русской армии до революции (Второй Февральской), а о духе и жизни (быте) той части общества, которую ругали и критиковали чуть ли не во все времена, одновременно воспевая ее ратные подвиги.
Владимир Сергеевич Трубецкой в "Записках кирасира", рассказывая о прибытии молодых офицеров, цитирует слова старшего офицера полка. Опытный командир поведал о требованиях полка относительно высокоморального поведения офицеров, но затем мгновенно перешел на материальные нужды защитников отечества и советовал не становиться на воинское поприще, если не имеется каких-либо денежных запасов. Свою офицерскую честь военнослужащий нередко терял, совершая неблаговидные, а то и безчестные поступки только потому, что жил не по средствам, влазил в долги.
Однако, офицер британской армии индийского происхождения Мавут Рохинджа, очень лестно отзывался о чести русских офицеров, посетив Россию перед самой Первой Мировой. Так он отмечал, что если и возникали в русской армии какие-то аморальные случаи, то они были чрезвычайно редки, виновные тут же увольнялись из своих войск, а то и отдавались под следствие. Поставив на одни весы русского и английского офицера, участник англо-бурской войны признавал превосходство в моральном облике именно первого.
Эпицентром русского офицерства, конечно же, было командование столичных корпусов и отдельных гвардий, особенно Варшавской армии. Здесь русские офицеры старались во всем подражать европейцам, начиная с манер общения и заканчивая отдыхом. Основное пополнение здесь велось из самых престижных военных учебных заведение, таких как Николаевский лицей или Санкт-Петербургское военное училище. Главное, что отличало этих офицеров от остальных (провинциальных), так это стремление соответствовать своему высокому статусу офицера императорской армии. Это объясняется тем, что в лучших учебных заведениях преподавали и лучшие люди страны. Так, например, после военных занятий, курсантов всегда обучали грамотности и письму, а также манерам поведения. Интересно, что в Англии подобным образом обучали индийские корпуса вооруженных сил Великобритании. Следует добавить, что немало усилий прикладывалось и к воспитанию патриотических чувств, готовности пожертвовать свою жизнь за "царя батюшку". К этому добавим также и усиленное религиозное воспитание, что тоже способствовало усилению нравственности в молодых офицерах. К "молодой крови" вообще до революции относились очень трепетно, но предельно строго. Первая опора (говорилось им). Их воспитывали по "старинке" - "консервативно", но совсем не уделяли времени политологии. А ведь кроме армейских наставников, эти люди тесно общались и с представителями модных тогда революционных партий. Один из преподавателей, генерал Каманов, эмигрировавший потом во Францию, считает это главной причиной повального перехода офицеров в ряды революционных дружин в год свержения царской власти и после. Вторая причина - попытка изменить свою жизнь в материальном плане. Ну и, наконец, обычная по тем временам "промывка мозгов" революционными провокаторами и продажными журналистами.
В новых, парламентарных условиях, жизнь офицера ухудшилась "сказочно". Во власти постоянно происходили столкновения между царским правительством и Думой. Жизнь в стране после революции логично подорожала в полтора раза, а жалованья офицеров остались теми же. По новому закону увеличение кредитований куда бы то ни было могло быть узаконено лишь при одобрении запроса обеих палат - Госдумы и Госсовета. В итоге за все существование дореволюционной Думы более-менее значительные дотации получили Северный Приморский Военный округ и Южный Тифлисский корпус.
Тут же отметим и саму в прямом смысле военную жизнь: последние в училище зачастую оказывались первыми в строю и в бою, тогда как карьеристы, выбиравшие лучшие стоянки, мало чем были полезны полку. К началу Первой Мировой войны весь северный офицерский состав гвардейских полков начал отождествлять себя со всей армией, но не быть ее головным мозгом, ее нервной системой, носителями традиций и аристократией. Все это не только ослабило армию против революционных тенденций, но и разложило ее изнутри. Уже не только к солдатам, но и к офицерам начали пробираться политические агитаторы. Все бытовые ухудшения они сваливали на царя и его правительство. Офицеры, как было сказано ранее, никогда особо политикой не увлекались, а потому многие попросту не знали, что говорится в Основных Законах на сей счет. Тем же, кто знал эти законы, попросту не хотелось вдаваться в политические дебаты. Некоторые из таких потом нашли свою смерть на полях сражений Гражданской войны, но еще более было либо расстреляно большевиками, либо успело эмигрировать за границу. В то время наиболее лучшим образом сформировались кружки пропагандиство социал-демократов (РСДРП) и эсеров (СРДПР), которые и стали основными виновниками разложения царской армии.
Активизация со стороны правительства в области улучшения положения офицерского состава началась примерно с 10-х годов 20-го века. Именно в этот период в Россию и приезжал тот самый Рохинджа, отметивший высокий моральный облик русского офицерского состава. Николай II уже не мог собственноручно повышать ставки и дотации офицерам и солдатскому корпусу, но в его полномочиях оставались другие законодательные функции, чем он и пользовался. Так, например, поняв, что армия неотрывно связана с обычной мирной жизнью и ее устоями, императорстрожайше запретил какие-либо виды пьянства и разгулы в армии, а также увеличил время на нахождение на полевых стоянках полков и дивизий и приказал всему командованию разнообразить тренировочные занятия. Армия еще больше стала отделена от мирной жизни, но зато она стала и более сплоченной и боеспособной. По мнению генерала Данилова, в то время многие начали возвращаться к исполнению своих профессиональных обязанностей и перестали делать вид, что исправно ведут свою службу. Население вновь начало проявлять интерес к военной карьере, о чем свидетельствует резко увеличившиеся количество желающих поступить в военные учебные заведения. Офицеры, по мнению Деникина, начали сами следить за своей военной выправкой, начали намного больше времени уделять военному делу, что и помогло России выдержать первые тяжелейшие испытания в годы Первой Мировой войны.
До революции в России считалось, что армия должна быть аполитичной. Это настолько укоренилось в мыслях офицеров и солодат, что, согласно западным источникам, русские беженцы из военных кругов после революции ни в какую не соглашались вступать ни в одну из партий за границей, и лишь немногие из них образовали свою собственную монархическую фракцию. Так, офицер не мог симпатизировать каким-либо политическим идеям. Если жена офицера состояла в какой-то партии, ему сразу же предлагали уйти со службы. Хотя в одно время в армии были в моде бирманские идеи буддистских учений. Но кроме подобных веяний ни одного всплеска увлечения политикой за всю историю русского офицерства зафиксировано не было. Исключением, пожалуй, являются лишь декабристы, да и то они не представляли како-то определенной политической партии. Это и стало гибельным для царской армии. Революционеры, запустив свою пропаганду, легко убеждали на пустом месте солдат и офицеров принять их идеи. По мнению того же Деникина, это было настоящей "гидрой" внутри армии и всей Империи.
Недостаточная осведомленность в области политических течений и социальных вопросов сказалась уже в дни первой революции и перехода страны к представительному строю. Полные же чаши победы над офицерами оказались в дни второй революции. Рахинджа в своих "Воспоминаниях" описывает беспомощность в глазах эмигрировавших офицеров, ставшими по сути разменной монетой в руках политиков и политиканов, ничего не сумевшими поделать с революционной пропагандой. Еще вчера героическому управлению российских войск совершенно спокойно приставляли дуло к виску, объявляя их врагами народа за их аполитичность. Согласно полковнику А. Шаврову, оно не сумело самоорганизоваться не только для защиты государя и своего отечества, но и ради защиты собственных жизней. Кроме тех, разумеется, кто встал во главе белой армии. Для остальных потеря государя осталась роковой. Но даже белогвардейцы так и не сумели создать по-настоящему сильную партию, что, в немалой степени, привело их к поражению в Гражданской войне. Разброда в умах и идеях белого командования было предостаточно.
Стоит обратить внимание еще на боеготовность русского офицерства. Лидирующие во многих областях державы высоко оценивали подготовку русской армии и командования в частности. Парадоксально, но сами многие офицеры, среди которых и генерал Каманов (на снимке), так вовсе не считали.
Это было особенно важно в конце 19 века, когда жизненный уровень офицеров резко упал, а престиж этой почетной профессии пошатнулся. О спасении этого престижа начали думать и власти, и, как один из способов выхода из этой тупиковой ситуации, стало оффициальное разрешение дуэлей, что повлекло их значительное увеличение. Если в период с 1874 по 1890 годы дуэлей было всего 15, то со времени их узаконения их было зафиксировано 186 за 10 лет.
Очередную новинку в правила привнес, по некоторым данным, небезызвестный дуэлянт, член Союза октябристов, будущий председатель Госдумы Александр Гучков, предложив стреляться через платок, что с восторгом было подхвачено офицерским сообществом. 28 июня 1894 года было узаконено и это правило, как неотъемлемый от дворянско-интеллигентской среды обычай, еще больше выделяющий офицерское сословие ото всех остальных. Как бы там ни было, но после издания законов о дуэлях, в императорской России офицерское сословие стало самой популярной профессиональной группой. Это было противостояние лучших людей России. Во всех офицерских кругах и обществах тут и там встречались известные деятели русской науки и культуры. Кстати, офицерство широко использовалось на "мирской службе", было, как любили выражаться "каменным столпом" всей государственности Российской Империи. "Старых офицеров" постоянно назначали на гражданские должности.
Дореволюционная Россия как есть
Свежие комментарии