Республиканские идеи Светония

Гай Светоний Транквилл родился около 70 года н.э. во всаднической семье. Его детство и юношество прошло, вероятно, в Риме, где он получил обычное для его времени образование в грамматической и риторической школе. После школы Светоний попадает в один из культурных центров Рима – кружок Плиния Младшего. Консул 100 года Плиний Младший был человеком разносторонних интересов, другом Тацита, и принял деятельное участие в судьбе своего младшего друга. Вместо военной службы Светоний предпочел стать членом двух жреческих коллегий. Для спокойной жизни писателя он приобрел себе небольшое имение возле Рима и после смерти Траяна был уже достаточно известен для приглашения его при новом императоре Адриане в императорскую канцелярию «по ученым делам», также ему поручается высокий пост советника по переписке и надзор за публичными библиотеками. На этих постах он получил доступ к государственным архивам и использовал их при написании дошедших до наших дней «Жизни двенадцати цезарей». Свою работу Светоний написал, вероятно, в 121 году. В 122 году император Адриан отстраняет Светония от службы и о дальнейшей его жизни ничего не известно. Судя по общему количеству написанных им работ, он мог скончаться в 140-150-е годы н.э. Светоний был суеверным человеком, верующим в древних богов, и возводил в ранг наук толкование снов, астрологию и физиогномику, придавал значение приметам. В период своей адвокатской практики он пытался отсрочить очередной процесс после дурного сна. Также автор был невысокого мнения об эпикурействе.

Светоний описал правления династий Юлиев-Клавдиев и Флавиев. Применительно к династии Юлиев-Клавдиев историческая и публицистическая литература о каждом императоре отчетливо делилась на две части: вся прижизненная литература безудержно его превозносила, вся посмертная - столь же безудержно порочила. Светоний использует эти противоречившие друг другу источники и находясь на императорской службе был вынужден писать свои биографии с максимальной осторожностью. Поэтому выявить его личные предпочтения довольно затруднительно. Однако сами излагаемые им факты были большей частью преданы на суд широкой общественности не только Светонием, но и другими античными авторами, что нас и интересует. Можно согласиться с советским исследователем Гаспаровым А.Л., что памятники политической борьбы конца республики были более интересным материалом для Светония, чем ско­ванная императорским режимом историография принципата. В этом свете было бы важно изучение несохранившейся работы Светония про сочинение Цицерона «О государстве», хотя уже сам факт ее написания автором, говорит о заинтересованности его этой темой.

Безусловно, эта работа должна была превозносить монархию. Светоний не только не смог бы получить место в императорской канцелярии, но и легко мог попасть под суд. Он был человеком своего времени с соответствующими социальными стереотипами. Его старший современник Плутарх, в подобной же работе, сообщает о своих политических взглядах: «ничего, кроме монархии, которая одна только может соблюсти этот безупречный и высокий тон истинной добродетели и ни поневоле, ни ради выгоды не устраивать ничего, кроме приносящего». В данном случае можно сказать, что работа Светония на тему государственного устройства была последней известной подобной работой из политеистических историков принципата и домината. Достоинство Светония в том, что от республиканских предшественников он усвоил важное положительное качество – стремление к самостоятельному осмыслению политического устройства государства и желание писать на эту тему отдельную работу. И здесь линия, идущая от Фукидида через Полибия и Посидония к Саллюстию и Тациту, нашла в лице Светония последнего своего представителя.

Необходимо отметить, что старший современник Светония сенатор Тацит хотел устрашить читателя, показав ему возможность вырождения императорского Рима. Тацит чувствует, что жестокости прежних императоров могут возобновиться при любом новом правителе. Светоний же не мог бы себе позволить стиль Тацита, даже при желании. Так как если труд Тацита был опубликован при максимально лояльном к сенату императоре Траяне, то труд Светония опубликован при Адриане, который при принятии власти казнил несколько сенаторов.

Самих причин гражданской войны Цезаря с Помпеем Светоний в биографии Цезаря указывает несколько. Недостаток частных средств Цезаря на ожидания, что возбуждало в народе его возвращение, и на окончание начатых им построек. Боязнь Цезаря перед Марком Катоном и народом при привлечении его к суду. Светоний сообщает нам, что «он [Цезарь – Г.] был единственной и надежнейшей опорой для подсудимых, для задолжавших, для промотавшихся юнцов». С учетом того, что Цезарю самому угрожали судебными преследованиями, тот же Катон, а также известны его огромные долги в период, предшествующий триумвирату, за которые его не выпускали из Рима в провинцию, и его спас поручительством Красс, данные симпатии Цезаря закономерны. И «таким он прямо и открыто говорил, что спасти их мо­жет только гражданская война». На этом фоне Цезаря тревожит, что его, первого человека в государстве, могут сместить на второе место и далее до последнего, с помощью законопроекта консула 51 года до н.э. Марка Клавдия Марцелла. Со ссылкой на Азиния Поллиона Светоний описывает «как Цезарь при Фарсале, глядя на перебитых и бегущих врагов, сказал дословно сле­дующее: «Они сами этого хотели! меня, Гая Цезаря, после всего, что я сделал, они объявили бы виновным, не обратись я за помощью к вой­скам!» Любопытно и предложение Цезаря в сенате оставить в живых заговорщиков по делу Катилины. После последовавших угроз от всадников его убить, он уже до конца года не появлялся в сенате из-за страха смерти. После этого обвиненный в участии в заговоре Катилины Цезарь, хотя и оправданный, решился на создание триумвирата. Таким образом, Светоний раскрывает страх Цезаря перед смертью, судебным преследованием за финансовые долги и галльскую компанию, объясняя этим мотивы диктатора в стремлении к захвату власти и развязывании гражданской войны.

В этом отношении представляют интерес цитаты Цезаря приводимые Светонием. Так Цицерон, по его словам писал, что у Цезаря всегда были на устах стихи Еврипи­да «Коль преступить закон - то ради царства; А в остальном его ты должен чтить». А также открытые высказывания «республика — ничто, пустое имя без тела и обли­ка»; «Сулла не знал и азов, если отказался от диктаторской власти»; «с ним, Цезарем, люди должны разговаривать осторожнее и слова его считать законом». При триумфе Цезаря, перед ним не встал один из трибунов по имени Понтий Аквила, он при­шел тогда в такое негодование, что воскликнул: «Не вернуть ли тебе и республику, Аквила, народный трибун?» Отсюда, несмотря на некоторые положительные черты Цезаря, включая отсутствие проскрипций, Светоний считает, что его отрицательные черты перевешивали, и он был заслуженно убит.

Отношение к Августу у автора уже другое. Первый принцепс вызывает наиболее положительные оценки у Светония. Так, уничтожение республики и установление принципата Августом Светоний однозначно характеризует неразумностью доверять государство своеволию многих правителей и «трудно сказать, что оказалось лучше, решение или его последствия». При этом он считает Августа творцом лучшего государственного устройства (принципата), выражая это словами самого императора. Таким образом, свои монархические пристрастия Светоний достаточно четко определил. Светоний интересовался республиканскими идеями и понимал причины их падения, а также он видел их неприменимость в современной ему римской империи и симпатизировал принципату. Однако он допустил и критические замечания по отношению к деятельности Августа в период гражданских войн. Светоний отмечает, что «после гражданских войн он уже ни разу ни на сходке, ни в при­казе не называл воинов «соратниками», а только «воинами», находя прежнее обращение слишком льстивым для своего достоинства. Будучи триумвиром, «он многими поступками навлек на себя всеобщую ненависть». Среди них приказ заколоть всадника на виду у всех за запись его речи, доведения угрозами до самоубийства консула за язвительное замечание о каком-то его поступке, пытки и казнь своими руками претора как раба за не подтвердившееся подозрение на прятанье под одеждой меча. При этом Август лично выколол ему глаза. Ценно и сообщение Светония в отношении проскрипций в период триумвирата Антония, Августа и Лепида. Он сообщает, что «когда проскрипции были все же объявлены, он [Август] превзошел жестокостью их обоих. Тех еще многим удавалось умилостивить мольбами и просьбами – он один твердо стоял на том, чтобы никому не было пощады».

Примечательно личное отношение Августа к реакции богов на попытки его сакрализации и приравнивания к ним, а также вероятно в установлении нового режима власти, отвергавшегося римским народом в течении пяти веков. Так Светоний сообщает, что он испытывал малодушный страх и ужас перед громом и молнией. Метателю этих самых молний Юпитеру Громовержцу Август посвятил храм. А так как Аполлон также ассоциировался с молниями, то и ему он построил святилище, в месте, куда сам Аполлон метнул молнию. Несмотря на это он повсюду таскал с собою тюленью шкуру, которая по тогдашним поверьям защищала от молний и соответственно гнева Юпитера и Аполлона. Август предпочитал шкуру в случае отсутствия погреба или иного подземного укрытия, куда он скрывался при начале грозы от молний. Под влиянием мыслей на эту тему Августу стали сниться сны, в которых он разговаривал с Юпитером. Так Юпитер Капитолийский жалуется ему, что после посвящения храма Юпитеру Громовержцу и частого посещения его Августом, у него отбивают почитателей из-за конкуренции храмов. Его попытки умилостивить обоих не увенчались успехом, и он под влиянием другого сна каждый год в один день просил у народа подаяния, протягивая пустую ладонь за медяками, что было известным средством отвратить месть богов.

В этом свете Светоний сообщает, что Август дважды задумывался о восстановлении республики в прежнем ее понимании Цицероном, Катоном, Брутом и др. В первый раз «тотчас после победы над Антонием, когда еще свежи были в памяти частые обвинения его, будто единственно из-за Октавия республика еще не восстановлена». При этом Светоний приводит некоторые высказывания сенаторов обращенные к Августу в курии. Среди них «Я бы тебе возразил, будь это возможно!», «Нельзя запрещать сенаторам рассуждать о государственных делах!» и «У каждого свое мнение». Во второй раз «после долгой и мучительной болезни, когда он даже вызвал к себе домой сенаторов и должностных лиц и передал им книги государственных дел». Здесь Светоний отмечает ключевую причину отказа от этой идеи Августа, которая заключается в страхе смерти при жизни его частным человеком. Мотивы Августа описал и современник Октавиана, историк Николай Дамасский. После убийства Цезаря, мать будущего принцепса Атия написала ему письмо. В письме она указала, что «родственникам убитого угрожает большая опасность, и прежде всего надо позаботиться о том, как ему её избежать: ведь у убийц немало сторонников, и они, преследуя родных Цезаря, истребляют их».

Отсюда же можно заключить, что страх смерти перед убийцами Цезаря был и причиной окружения себя легионами ветеранов диктатора и вступление в наследство после убийства приемного отца, когда Августу было 19 лет. Это согласуется и с реакцией Августа на предложение ему народом диктаторской власти. Помня об убийстве Цезаря, он на коленях умоляет его от этого избавить, спасая тем самым свою жизнь. А когда в театре актер при нем произнес со сцены слова о добром и справедливом господине (dominus), и актера поддержали рукоплесканиями, Август выразил отрицательное отношение к этому в суровом эдикте и запретил своим детям и внукам употреблять это слово даже в шутку. Август добился своего и «смерть ему выпала легкая, какой он всегда желал. В самом деле, всякий раз, как он слышал, что кто-то умер быстро и без мучений, он молился о такой же доброй смерти для себя и для своих».

Далее в жизнеописании Калигулы Светоний приводит историю после смерти императора, в которой сенаторы после массовых репрессий единодушно устремились к прежней свободе, а «консулы созва­ли пер­вое заседа­ние не в Юлиевой курии, а на Капитолии, и некото­рые, пода­вая голос, при­зы­ва­ли истре­бить память о цеза­рях и раз­ру­шить их хра­мы». Однако история уже не могла повернуть вспять.

В заключении можно сказать, что уничтожение республики и установление принципата Августом, Светоний однозначно характеризует неразумностью доверять государство своеволию многих правителей и единовластие необходимо для будущего государства. При этом он считает Августа творцом лучшего государственного устройства - принципата. Тем не менее, его критика, как Цезаря, так и Августа достаточно объективна. Для Цезаря причиной основания триумвирата и ввязывания в гражданскую войну являлся страх перед смертью, судебным преследованием, огромные долги и стремление единоличного доминирования. Для Августа страх смерти определял его действия и быстрое вступление в политическую жизнь Рима. Если в период гражданской войны он не знал пощады для своих врагов, то после их уничтожения делал все для того, чтобы новые враги не появились. Несмотря на это он не смог отделаться от мысли мести богов за его чрезмерное возвеличивание и смену традиционной демократии на принципат. Можно сказать, что Светоний интересовался республиканскими идеями и понимал причины их падения, а также он видел их неприменимость в современной ему римской империи и симпатизировал принципату. Его, безусловно, интересовала тема государственного устройства, взгляды на которое Светоний изложил в не сохранившийся работе про сочинение Цицерона «О государстве». Достоинство Светония в том, что от республиканских предшественников он усвоил важное положительное качество – стремление к самостоятельному осмыслению политического устройства государства и желание писать на эту тему, несмотря на воспевание принципата, по всей видимости. И здесь линия, идущая от Фукидида через Полибия и Посидония к Саллюстию и Тациту, нашла в лице Светония последнего своего представителя.