Союзники проиграли СССР в борьбе с Гитлером, но взяли потом реванш

Как одна глобальная война превратилась в другую

О малоизвестных фактах и невидимых пружинах Второй мировой войны, о трудном пути к Победе, причинах затяжки открытия Второго фронта союзниками и о том, как у нас хотели победу украсть, как развязали новую войну, рассказывает доктор исторических наук Валентин ФАЛИН.

— 9 мая 1945-го официально стало Днем Победы в Великой Отечественной, но некоторые историки считают, что война могла закончиться еще в 1943 году. Другие полагают, что сразу за Второй мировой могла грянуть и Третья. А есть и точка зрения, что Третья мировая уже давно идет, в результате чего не стало Советского Союза... Ваше мнение на этот счет?

— Готовясь к встрече с Рузвельтом в декабре 1941-го, Черчилль заявил: если союзники будут действовать энергично и последовательно, то война с Германией может закончиться в конце 1942-го — начале 1943-го.

После провала блицкрига Германии пришлось переходить к позиционной войне, выиграть которую шансов не было. У немцев явно не хватало сил для противостояния Второму фронту. Гитлер опасался, что западные державы могут этим воспользоваться. Но шанс союзники упустили. Черчилль смог, используя колебания Рузвельта, добиться переноса срока открытия Второго фронта.

— Понятно, у Рузвельта, как и у Черчилля, были свои планы. Но для политика ведь важно сбалансировать свои и чужие интересы. Сталин, Рузвельт и Черчилль это умело делали?

- Если вы посмотрите отчетный доклад Маршалла “О победоносной войне в Европе и на Тихом океане”, представленный им в декабре 1945-го руководству страны, то прочтете следующее: “Мы до сих пор не осознали, на какой тонкой нитке висела судьба Объединенных Наций в 1942 году!

Насколько были близки Германия и Япония к установлению мирового господства! И мы должны признать, что американская позиция в то время не делает нам чести”. Развивая эту мысль, хотя и не ссылаясь на Маршалла, бывший госсекретарь США Хелл писал: “Только героическое сопротивление Советского Союза спасло союзников от позорного сепаратного мира с Германией".

Сталинградская битва, по существу, изменила природу и ход Второй мировой войны. Если в 1941—1942 годах союзники рассуждали, что нужно отвлекать немецкие вооруженные силы с Восточного фронта, нужно оказывать СССР помощь, которая ослабит Германию, то после Сталинграда вопрос об отвлечении сил с советского фронта был снят с повестки дня.

Сталин взорвался, заявил, что это типичный сговор против Советского Союза, хотя и сам в определенной степени был виновен в том. Рузвельт предлагал ему несколько раз встретиться и поговорить вдвоем, но Сталин почему-то настаивал на встречах с участием Черчилля. Это был явный просчет и упущенный шанс.

— Зачем это надо было Черчиллю?

— Он просто так ничего не делал — хотел ослабить нас. Дальше — больше. 20 августа в Квебеке на заседании лидеров США и Британии с участием начальников американских и британских штабов ставится вопрос о том, что немцы должны задержать русских как можно дальше на востоке. На этом совещании принимаются два плана: “Оверлорд”, о котором нас проинформируют в октябре 1943-го в Тегеране (им предусматривалась высадка союзников во Франции в 1944 году), и второй, сверхсекретный, “Рэнкин”, цель которого — “повернуть против России всю мощь непобежденной Германии”.

Этот Квебекский вариант уточнен в ноябре 1943-го. Когда Эйзенхауэра назначили главнокомандующим экспедиционными силами союзников, ему была дана директива: готовясь к “Оверлорду”, не упускать из виду план “Рэнкин” и при малейшей возможности осуществлять его.

— Союзники таки открыли Второй фронт в середине 1944-го. Почему именно в это время?

— Это очень важный момент, хотя на нем мало кто акцентирует внимание. На Западе принимали в расчет, что под Сталинградом, на Курской дуге, в последующих сражениях мы понесли огромные потери. В 44-м страна мобилизовала уже 17-летних мальчишек.

Союзники сходились на том, что к середине года наступательный потенциал СССР практически исчерпан, людские резервы израсходованы, и он не сможет нанести вермахту удара, сравнимого со сталинградским. Стало быть, ко времени высадки союзников, увязнув в противостоянии с немцами, мы уступим стратегическую инициативу США и Англии.

Но они просчитались. Планировали высадиться 6 июля и в августе закончить войну. Они даже не позаботились об экипировке на осень и зиму, о машинах, способных двигаться в условиях бездорожья, о всепогодных авиационных средствах и потому осень и зиму решили переждать, устроившись в теплых квартирах.

Эйзенхауэр в своих воспоминаниях признает, что Второго фронта уже в конце февраля 1945-го практически не существовало: немцы откатывались к востоку без сопротивления. Черчилль в это время в переписке, телефонных разговорах с Рузвельтом пытается убедить во что бы то ни стало остановить русских, не пускать их в Центральную Европу. Это объясняет значение, которое к тому времени приобрело взятие Берлина.

Англичане подивизионно брали под свое покровительство немецкие части, которые сдавались без сопротивления, отправляли их в Южную Данию и Шлезвиг-Гольштейн. Всего там было размещено около 15 немецких дивизий. Оружие складировали, а личный состав тренировали для будущих схваток.

В начале апреля Черчилль отдает своим штабам приказ: готовить операцию “Немыслимое” — с участием США, Англии, Канады, польских корпусов и 10—12 немецких дивизий начать боевые действия против СССР. Третья мировая война должна была грянуть 1 июля 1945 года.

— Как Рузвельт отнесся к этому приказу?

- В Ялте стороны договорились о линиях разграничения, зонах своих действий: куда должны заходить войска той или иной страны, а куда нет. Конференция закончилась 11 февраля, а в ночь с 12 на 13 февраля союзники в пух и прах разбомбили Дрезден, который входил в зону наших действий.

Хотели показать Советскому Союзу мощь своей бомбардировочной авиации. Американцы уничтожили три моста через Эльбу, чтобы сдержать продвижение наших войск, разбомбили, чтобы нам не достались, крупные промышленные мощности в Чехии, Словакии, других регионах.

Кстати, когда в 41-м мы предлагали англичанам и американцам разбомбить, используя крымские аэродромы, нефтепромыслы в Плоешти, они не стали этого делать, а в 44-м, когда к главной “бензоколонке” Германии приблизились наши войска, ударили по ней.

— Сегодня Сталина обвиняют, что взятие Берлина достигнуто большой кровью, называют цифру потерь чуть ли не в полмиллиона...

- За решимостью советской стороны взять Берлин и выйти на линии разграничения, как они были обозначены в Ялте, стояла архиважная задача — предотвратить авантюру британского лидера с осуществлением плана “Немыслимое”, то есть перерастание Второй мировой войны в Третью. Случись это — жертв было бы в тысячи и тысячи раз больше!

— Валентин Михайлович, хотелось бы коснуться того, как союзники хотели украсть у нас День Победы, приняв 7 мая в Реймсе капитуляцию немцев.

- 23 апреля Трумэн проводит в Белом доме заседание, где заявляет: “Хватит, мы не заинтересованы больше в союзе с русскими, а стало быть, можем и не выполнять договоренностей с ними. Проблему Японии решим и без помощи русских”. Он задался целью “сделать Ялтинские соглашения как бы не существовавшими”.

Отсюда такой жесткий разговор с Молотовым, который недоумевал, что вдруг случилось. Трумэн тут уже опирался на атомную бомбу.

Преемник Гитлера Дёниц в это время заявил: “Мы прекратим войну перед Англией и США, которая потеряла смысл, но по-прежнему продолжим войну с Советским Союзом”. Капитуляция в Реймсе фактически была детищем Черчилля и Дёница. Соглашение о капитуляции было подписано 7 мая в 2 часа 45 минут.

Нам стоило огромных трудов вынудить Трумэна пойти на подтверждение капитуляции в Берлине, точнее, в Карлхорсте 9 мая с участием СССР и союзников, договориться о Дне Победы 9 мая, ибо Черчилль настаивал: считать днем окончания войны 7 мая.

— Вы сказали, что Черчиллю не удалось осуществить план “Немыслимое” из-за позиции американских военных. Только ли это стало помехой?

- Итак, позиции военных США — первая причина. Вторая — Берлинская операция. Третья — Черчилль проиграл выборы и остался без власти. И, наконец, четвертая — сами британские военачальники были против реализации этого плана, ибо Советский Союз, как они убедились, был слишком силен.

— Валентин Михайлович, и вы, и некоторые другие историки говорят, что война в 1945-м не закончилась, а переросла в Третью мировую войну. Она идет и сегодня. Пал Советский Союз. Растерзана Югославия. Сейчас американцы экспортировали “цветные” революции и укрепляются в Грузии, Украине, Киргизии, Молдавии. На очереди, как заявила Кондолиза Райс, Белоруссия, а там и Россия...

- Зная, что мы вступим в войну с Японией, Сталин даже назвал США точную дату — 8 августа, Трумэн тем не менее дает команду сбросить на Хиросиму атомную бомбу. Никакой необходимости в этом не было, Япония приняла решение: как только СССР объявит ей войну, она капитулирует. Но Трумэн хотел продемонстрировать нам свою силу и потому подверг Японию атомной бомбардировке.

Возвращаясь на крейсере “Аугуста” с Потсдамской конференции в США, Трумэн дает Эйзенхауэру приказ: подготовить план ведения атомной войны против СССР. Его первоначальный набросок был подготовлен уже в декабре 1945-го — январе 1946 года. Потом он уточняется, развивается.

Планировалось сбросить 20 атомных бомб на советские города, затем 40 бомб, 60, 200. Правда, как всегда, американцы не сильны в арифметике. Как-то Трумэн спрашивает у Страуса, руководителя национальной атомной комиссии: “А сколько всего у нас в наличии атомных бомб?”

Тот мнется с ответом, но, когда Трумэн более настойчиво повторяет свой вопрос, отвечает: “В 1946-м было две бомбы, в 1947-м — пять и только в 1948-м счет пошел на десятки”. Реплика Трумэна: “Лучше бы я вас не спрашивал, а вы бы не сообщали секретные данные”. Как видим, американцы блефовали.

5 января 1946 года Трумэн дает ему резкую отповедь: “Все, что вы наговорили, — это бред. Нам никакой компромисс с Советским Союзом не нужен. Нам нужен “Pax Americana”, который на 80 процентов будет отвечать нашим предложениям”.

— Вы как-то заявили, что большая ошибка Сталина — создание ГДР.

- Трумэна спросили: “Чем “холодная” война отличается от “горячей”? Он ответил: “Эта та же война, только ведется другими методами”. И она велась и ведется все последующие годы. Ставилась задача оттеснить нас с позиций, на которые мы вышли. Она выполнена. Ставилась задача добиться перерождения людей. Как видим, и эта задача практически выполнена. Кстати, США вели и ведут войну не только с нами. Они угрожали атомной бомбой Китаю, Индии... Но главный их противник был конечно же СССР.

— И прежде всего Горбачев...

— Не только он. Не меньше и Хрущев, Брежнев. После того как мы создали первую в мире водородную бомбу, следовало остановиться и не гнаться за США в разработке нового оружия. Я Хрущеву говорил: “Имея ядерное оружие, мы можем заявить кому бы то ни было: если нападете на нас, то получите в ответ ядерный удар”. И аппетит у нападающих сразу бы пропал.

— Чтобы не заканчивать нашу беседу на печальной ноте, ваше мнение: что день грядущий нам готовит? Когда окончится Третья мировая? И есть ли шанс у нас не проиграть ее?

— К сожалению, ничего оптимистического сказать не могу. То, что происходит сегодня, не очень радует. Мы почему-то не принимаем в расчет, что главная производительная сила в XXI веке — наука, новейшие технологии. А мы среднюю школу порушили, высшую — разрушили, НИИ закрыли, ученые наши разъехались по другим странам, заводы стоят... С кем и с чем строить сильную Россию?