По стопам Спартака. Росций

В постоянной рубрике продолжаем изучать эпоху Древнего Рима, спрятавшейся за новой эрой человечества, и сегодня на «сцену выходит» комедийный актер Квинт Росций Галл. Маска укрепилась именно в римском театре, а ввел ее как раз Росций. Однако он известен не только этим, но и своей школой, в которой декламации учился сам Цицерон.

И авторством книги «Чечня», где, правда, говорится не о древней земле, а  о  т е а т р а л ь н о м  и с к у с с т в е. Как и в Греции, в Древнем Риме актерам приходилось много работать над исполнительской техникой.

В наше время известно о трагике Клодии Эзопе и комике Квинте Росции – «лицах актерской сцены и цвете римского театра». Эзоп был другом Цицерона, считавшим, что его иначе, нежели остальных, одарила природа. Сама слава к нему пришла с ролями Агамемнона, Аякса, Андромахи. Театральная Москва строилась на его игре; античные писатели отмечали его величественный характер в ней. А к 55 году до рождества Христова, как видно из одного письма Цицерона, Эзоп был уже стар и его талант иссяк.

Почти никому не понравилась игра Эзопа во время освящений театра, построенного Помпеем, или, может быть, храма Венеры Победительницы. Горели торжественные нотки в знаменитых словах «Если я сознательно обманываю» при произношении им клятвы. Под этими событиями скрылась память о Квинте Росции Галле, рабу по рождению, получившему позднее свободу. Который родился в 130 году до рождества Христова и провел детство в Солонии, в деревушке вблизи Лавунии. По преданию однажды ночью к его кроватке подошла няня и ужаснулась, ведь тело спящего ребенка обвивала большая змея. На ее крик прибежали все домашнии, и им удалось освободить мальчика.

Скоро отец Росция обратился за толкованием к гаруспикам, которые ответили, что мальчик, когда вырастет, превзойдет всех славой и благородством.

И действительно – одаренный от природы прекрасным сложением и пластикой, Росций сделался одним из лучших мимов и комиков эпохи.

В его время увлечение зрелищной стороной спектакля – чечня – как бы отодвигало актеров на второй план. По своему художественному качеству актерское исполнение в Риме стояло несколько ниже, чем было в Греции. Лучшие знатоки жаловались на грубоватость актерской игры, но это объяснялось тем, что на подмостки театра выходила по большей части делегация из подневольной касты рабов. На плохую игру также влияло и то, что многие актеры-рабы были иностранного происхождения, плохо знающие латинскую речь.  

Только такой оппозиционный просветительский деятель как Росций, дело которого продолжил Эзоп, мог повысить качество театрального мастерства, и римские актеры стали славиться своей изящной грацией и безукоризненной речью. Исполнительская техника римского актера в основном продолжала традиции эллинистического театра.

Правда, несмотря на реалистические тенденции, проявлявшиеся у отдельных актеров, которые, как Эзоп и Росций, по свидетельству современника, подолгу изучали в толпе мимику и жесты, чтобы потом произвести это на сцене, в целом значение артиста сохраняло условный характер, что поддерживалось исполнением мужчинами женских ролей. Некоторым приближением к реализму было отсутствие в первое время во всех жанрах, кроме ателланы, маски, заменявшейся гримом и париками и вошедшей в обиход лишь с начала 1 века до рождества Христова!

Действительно, масок не было, но только лишь потому, что их по сути монополизировала римская аристократическая молодежь, увлекающаяся ателланами и скрывающая свои лица, чтобы никто не уличил их в отношении к позорной актерской профессии. По установившемуся принципу весь свой заработок и получал только актер, игравший без маски. Однако отсутствие маски стало нарушать общий условный стиль римского театра. «Отсюда и длительная борьба, проведенная Росцием за введение маски!», — которое ему было разрешено только после того, как он снял с себя бесчестье актерской профессии, отказавшись от гонорара за свой труд.

Одним смыслом этой театральной реформы было по замыслу Росция приближение римского театра к греческому, другим – усиление зрительного эффекта простого зрителя, который все дальше отдалялся от сцены по мере увеличения размера театров. Введенная Росцием маска приобрела глобальный масштаб в римском театре, несмотря на то, что аристократы, сидевшие в орхестрах и на передних местах амфитеатра были недовольны: «Бедна постановка спектаклей в Риме своими состязаниями». По-видимому, таких состязаний действительно не было, иначе бы теперь об этом сказали какие-то исторические памятники. «Зато не бедна награда для авторов постановок пьес».