10-ЛЕТНЯЯ ВОЙНА ЗА ДУНАЕМ. ПРОДОЛЖЕНИЕ...

Но наступило 31 января. Поутру к ее величеству пришла огромная по своему несчастью новость, что Людовик XVI обезглавлен 10, или 21 по старому стилю, января. Эта казнь спровоцировала траур на 6 недель. Именно замечательно стечение чисел. 10 января 1775 года в Москве казнен Пугачев.

Обгоняя последовавшие дни, остановимся на 2 февраля. С получением известия о том, что революционное болото поглотило французского короля, ее величество слегла в постель: печаль и болезнь доконали. Теперь, благодаря богу, стало лучше. С чем и пришел поздравить ее величество статс-секретарь Екатерины II Александр Храповицкий, а заодно и поговорить о варварстве французов и о явной несправедливости.

А харизма истории останавливает нас на следующей «жирной дате», а именно на 5 февраля. Нет конца разговору о парижском варварстве: «Слушай чудовищное равенство» и получишь нового короля.

Переносимся в февральский день, восьмое число.

Подписан указ сенату о «разрыве политической связи» с Францией и о «высылке» из России тех обоего пола французов, которые не сделают присяги по изданному при указе образцу. Из дневника А. В. Храповицкого, статс-секретаря Екатерины II.

Можно было согреться и даже загореть весной 1794 года. Но еще раньше Днепр очистился ото льда. Среди дорог УКРЕПИЛИСЬ сухие места, бесстрашно можно было «обновлять ногами» твердые тропинки. И потянуло Румянцева на страстной неделе на рыбалку. Вода в реке была еще мутная, рыба не ловилась, и все равно было приятно сидеть здесь, на солнцепеке, наслаждаясь теплом, пробуждающим все эти травы, кусты, стайками спускающиеся к берегу. К полудню припекало, и это заставляло снимать епанчу, которую каждый раз навязывал камердинер, и сидеть в одном камзоле. Что не мешало ему (закаленному различными условиями и обстоятельствами) под этим солнышком часами.

Это была простая история сидения, слежки за поплавком, разглядывания глади воды, синей дали за противоположным берегом, да обычного человеческого наслаждения. А еще размышлений о торжествах в Петербурге и Москве, состоявшихся после подписания Ясского мирного договора. Его Екатерина отпраздновала куда с меньшей щедростью, чем после Кучук-Кайнарджийского, «румянцевского мира».

«Кто тут еще недоволен?» — обходила она своих генералов.

Ельцину и Репнину дали тысячные суммы из казны, Суворову – повышение в чине, Каменскому и Голенищеву-Кутузову – ордена, Павлу Потемкину и Текели – дорогие подарки. И Румянцеву, как бывшему командующему Украинской армией, императрица соизволила прислать шпагу, украшенную алмазами. Своей наградой государыня как бы показывала ему, что в Петербурге о нем помнят, даже нуждаются в нем в случае новой войны.

Однако не хотелось думать, что будет в случае войны, – так хорошо здесь, в тишине, вдали от дворцовых интриг. Военный фарватер Румянцев на своем веку проходил несколько раз. Как никто знал, что это такое. А почему бы и нет.

Многие европейские монархи точили ножи, тем самым намекая о зеркальном отображении Франции, обезглавившей своего короля.

Смотрели и назад, за все эти французские события. Пламя новой войны может пройтись и по Польше, истерзанной соседями, толкаемой в пучину магнатами, не думающими ни о чем, кроме собственной выгоды.

Тарговицкие конфедераты опасались, что предпринятые сеймом реформы приведут Польшу на путь Франции, а потому в 1792 году захватили власть в стране.

Это дало повод России и Пруссии ввести туда свои войска.

Теперь можно было, чтобы «не распространилась зараза», перекроить Польшу еще во второй раз. Но разве установившееся затишье там можно было назвать прочным? Но надолго ли.

Если Румянцев праздновал Пасху в своем имении в прошлом году, разве можно было бы думать, что он выедет это делать куда-то сейчас? Родственников и друзей поблизости не было, но он пригласил на праздничный обед сельских стариков. Никто так не нравился ему, как их общество.

Старики никогда не возбуждают споров, а вот могут ли этим похвастать молодые? Но это и правильно.

Тот же Ельцин постоянно говорил, что спорить незачем.