Пороховые заводы Северо-запада в начале XX века

Пороховые заводы Северо-запада в начале XX века

Акционирование Екатерининского завода

 

Динамика развития «Акционерного Общества «Б.И. Виннеръ» и «Русского Общества для выделки и продажи порохов» в период 1900 – 1917 гг.

В начале XX века внутренняя политика Общества «Б.И. Виннеръ» не претерпела существенных изменений, то же самое можно сказать и о составе держателей акций компании.

Правда, в списке акционеров Общества за 1902 г., среди прежних фамилий можно увидеть небезызвестных в России: Эммануэля Нобеля и его сына Людвига Нобеля. Э. Нобель – глава знаменитого дома Нобелей, ещё в 1860-х гг. получив русское подданство, создал капитал на нефтяных промыслах России. В то же время его сын – Альфред работал в химической лаборатории Н. Зинина, изучая под руководством отечественных учёных свойства нитроглицерина, после чего уехал в Швецию, где организовал производство динамита. Известно, что А. Нобель, в своё время, совместно с известными отечественными предпринимателями (включая Б.И. Виннера) просил у нашего Правительства разрешение на постройку в России динамитного завода, но получил отказ. (Несколько позже, первым среди частных предпринимателей, такое разрешение получит Б.И. Виннер). Вскоре А. Нобель отказался от идеи строительства в России своего предприятия ввиду того, что во-первых, так и не получил русского подданства, а во-вторых, его стремление участвовать в производстве динамита в России видимо было удовлетворено тем, что его отец и брат стали держателями акций «Акционерного Общества «Б.И. Виннеръ» для выделки и продажи пороха, динамита и других взрывчатых веществ». Справка перерегистрации «Акционерного Общества «Б. И. Виннеръ» от 29 июня 1916 г. по Департаменту Торговли и Мануфактур, содержащая, по-мимо всего прочего, список акционеров, позволяет нам проследить некоторые изменения, произошедшие с «Обществом» за прошедшие 16 лет с момента его учреждения. Из указанного документа следует, что существенно вырос основной капитал компании: в 1916 г. он составил 2.000.000 рублей; количество акций увеличилось до 8000 штук (по 250 руб. за каждую). Устав, цели, учредитель «Общества «Б.И. Виннеръ» - остались без изменений.

И уже «к 1909 г. на Никольском заводе «Общества «Б.И. Виннеръ», - пишет А.Горбачёв, - выделкой шеддита занимались две крупные мастерские…». Об объёмах производства этих мастерских можно судить на основании данных Военной энциклопедии за 1911 г., в которой читаем: «Никольский пороховой завод «Акционерного Общества «Б.И. Виннеръ» для выделки и продажи пороха, динамита и других взрывчатых веществ»…ежегодно изготовлял 3 тыс. пудов особого вещества, применяемого в подрывном деле, под названием «шеддит». Стоит подчеркнуть, что продолжатели «дела» Бориса Ивановича Виннер не жалели средств на финансирование заводской лаборатории, а также пристально следили за всеми новыми открытиями в области пороходелия и приготовления взрывных составов, по возможности внедряя в своё производство. Нередко правление Екатерининского (Никольского) порохового завода брало на себя ответственность первым начинать выделку вновь изобретённых веществ. Например, в XX веке завод стал «пионером» в производстве шеддита, нового охотничьего пороха «Сокол», малодымного пороха гене-рала Лишева» и многих других веществ. Не были обойдены вниманием и зарубежные открытия. Остановимся поподробнее на одном из них, внедрение которого на Никольском заводе не обошлось без проблем. Стремясь усовершенствовать технологический процесс выделки взрывчатых веществ, «Акционерное Общество «Б.И. Виннеръ» в 1910 г. покупает за границей новую технологию производства нитроглицерина. Этот способ получает название по имени изобретателей – «Наталь - Томсон». 15 сентября 1910 г. в I Отдел Министерства Торговли и Промышленности приходит Прошение «о ходатайстве правления «общества Виннеръ для выделки и продажи пороха» на разрешение устройства более мощной и совершенной установки получения нитроглицерина по способу «Наталь - Томсон» в динамитном отделении Никольского завода». «Общество» в свою очередь обязуется соблюдать «Правила…относительно выделки взрывчатых составов от 21 сентября 1909 г.» и предоставляет Горному департаменту «генеральный план завода, чертежи будущих построек, а также описание производства способом «Наталь - Томсона». И 18 сентября 1910 г. по данному вопросу в техническом отделении Горного департамента заводится Дело № 24. Однако, этого оказалось недостаточно для разрешения на постройку упомянутых нитроглицериновых мастерских. 30 ноября 1910 г. в главную контору Правления «Акционерного Общества «Б.И. Виннеръ» приходит запрос с требованием «дать подробное описание технологии и приборов по производству нитроглицерина по вышеупомянутому способу…». В связи с этим возник своего рода юридический казус в отношениях между подотчётным частным предприятием (А/О «Б.И. Виннеръ») и вышестоящим государственным учреждением (Горным департаментом – I Отдел), который указывает нам на несовершенство дореволюционного российского законодательства в области военно-химической промышленности. Дело в том, что правление «Общества» пытается оставить за собой право сохранения втайне технологии «Наталь - Томсон», о чём и заявляет в ответном письме 2 декабря 1910 г. Министру Торговли и Промышленности. «Более подробную информацию о технологии.., - пишут руководители завода, - мы дать не можем, потому что таковая составляет секрет изобретателей и мы уплатили им за право ею пользования на нашем заводе довольно крупную сумму…Что же касается описания процесса.., то оно приложено». По всей видимости, данный ответ не удовлетворил Министра, - поэтому он передаёт «Дело № 24» на рассмотрение в Горный Учёный Комитет - д. с. советнику Ф. Шрёдеру. Пока в Учёном Комитете разбирали это дело, Никольский пороховой завод посетил губернский архитектор П. Трифонов и составил в присутствии уездного исправника «Акт осмотра местности» под нитроглицериновый цех, найдя «возможным допустить на означенном месте постройку мастерской № 37». Тем временем, Господин Шрёдер, рассмотрев дело «О введении в динамитном отделении завода Общества Б.И. Виннера…способа Наталь – Томсон», 10 января 1911 г. в Горный Учёный Комитет донёс следующее: «Ввиду того, что данный способ имеет неоспоримые преимущества…я не встречал бы препятствий к удовлетворению его…». В свою очередь, Председательствующий в Учёном Совете – Я. И. Хованский вынес заключение: «…принимая во внимание ходатайство Правления А/О «Виннеръ» и отзыв д. с. советника Шрёдера, необходимость подлежит удовлетворению.., при условии, чтобы взрывчатые вещества не хранились на заводе…». Таким образом, на этом вопрос был закрыт: многомесячное «противостояние» завершилось в пользу «Общества Виннеръ» и, наконец-то, дело сдвинулось «с мёртвой точки». О том, что выделка нитроглицерина по новой технологи на Никольском заводе началась не позднее 1912 года, можно заключить на основании доклада № 22585 от 30 октября 1912 г. инспектора надзора I отдела Министерства Торговли и Промышленности. Его доклат, адрессуемый в Горный департамент, утверждает: «введённое на заводе «Б.И.Виннеръ» производство динамита по способу Наталь - Томсон является установившемся…и подлежит осмотру межведомственной комиссией». Интересно, что в комиссию, осматривавшую 2 ноября 1912 года новый цех (№ 37) Никольского порохового завода, в качестве представителя от технического отдела Горного департамента был приглашён тот самый профессор, горный инженер - И.Ф. Шрёдер. Бурное развитие производства пороха и взрывчатых веществ, хорошая организация трудового процесса и продуманная инвестиционная политика руководства способствовали небывалому увеличению темпов прироста готовой продукции индивидуальных пороходелательных предприятий Северо-запада. Однако, уже в начале ХХ в. имеющегося количества складов, принадлежащих пороховым компаниям, особенно в горнопромышленных районах, оказалось недостаточно для успешного размещения всех поступающих заказов потребителей. Более того, вышедшие в 1904 г. дополнения к «Правилам хранения и перевозки взрывчатых составов…» ужесточили надзор и запретили хранить на складах более 20 тысяч пудов пороха или взрывчатых веществ». Таким образом, рост производства и ограничение складского объёма вынуждало компании увеличивать количество самих складов. К тому же стремление к устранению многочисленных торговых посредников и установлению возможно близкого общения с потребителями побуждало компании обзаводиться собственными пороховыми и динамитными складами для нужд горнозаводской и соляной промышленности.

 

«Русское Общество» тратит большие деньги на опыты для выработки бездымного пороха, причём суммы, выделяемые на опыты с каждым годом всё увеличиваются. Учитывая сложившуюся обстановку в стране, видится вполне допустимым то, что «Русское Общество», идя на определённый риск (с высокой долей вероятности «прогореть» в новом деле), потребовало от казённого Ведомства некоторых гарантий, в частности, финансовых, но получило отказ. Из всего вышеизложенного следует, что винить только частных пороходелов в срыве производства новейшего бездымного пороха в России – будет несправедливо. Принимая во внимание общую экономическую отсталость России от передовых стран в предверии войны, в первую очередь Правительство должно было позаботиться о качественном улучшении дел всех отраслей военной промышленности, а также создать благоприятные условия и продумать деятельный механизм для возможно более широкого привлечения частных предприятий к такому важному делу, как обеспечение обороноспособности страны. Война стала величайшей трагедией для России. О причинах военных неудач многие размышляли уже тогда. Например, в октябре 1916 г. в докладе Военному Министру Главное Артиллерийское Управление открыто признаёт свои ошибки: «Если бы сократить число потраченных миллиардов.., если бы ограничиться приобретением необходимого заводского оборудования, обратиться к развитию военной промышленности у себя… Если бы так было поступлено с того момента, как выяснился истинный масштаб войны, то ныне картина была бы конечно иная…». Теперь обратимся к вопросу: как повлияла война на развитие частного по-роходелия в нашем регионе? За годы Мировой войны значительно выросли многие отрасли промышленности, в том числе и химическая. Производство и продажа пороха, взрывчатых составов и т.п. веществ в сложившихся условиях оказалось весьма выгодным делом. I Мировая война, принесшая неисчислимые страдания народам, принесла огромные доходы частным пороховым компаниям Северо-запада. Так, чистая прибыль «Акционерного Общества «Б.И. Виннеръ» для выделки и продажи пороха, динамита и др. взрывчатых веществ» и «Русского Общества для выделки и продажи порохов» в 1917 г. выросла более чем втрое, по сравнению с довоенным 1913 годом. Это видно из некоторых данных финансовых отчётов предприятий. В некоторых исследованиях можно встретить обвинительные слова в адрес частных пороховых предприятий, в частности, А/О «Б.И. Виннеръ», что будто бы бурная деятельность, осуществляемая Екатерининским заводом под прикрытием патриотических лозунгов работы на оборону, на самом деле была «безудержной погоней за прибылью». Не хочется оправдывать Правление завода, тем более что будет не совсем правильным осуждать естественное стремление частных промышленников к получению предпринимательской прибыли, пусть даже и в условиях войны. Впрочем, данных, доказывающих, что высокий прирост прибыли был достигнут компанией в годы войны благодаря каким-либо «махинациям», например, искусственному завышению цен на свою продукцию или другими подобными акциями, - пока не найдено. Представленные показатели динамики объёмов продаж компании «Б.И. Виннеръ» объективно указывают на то, что громадная прибыль предприятия стала закономерным следствием более чем тройного роста объёмов реализации готовой продукции, т.е. благодаря выполнению «Обществом» заказов командования русской армии. Всё это стало возможным благодаря высоким производственным показателям. В целом блестяще складывались дела и у Боровического порохового завода. Цифры свидетельствуют о высоких темпах экономического развития данного предприятия в период 1913 – 1917 гг.

Условия труда и быта рабочих и служащих частных пороховых компаний Северо-запада России

С проникновением в отечественную промышленность капиталистических отношений появились и новые проблемы: длинный рабочий день, маленькие зарплаты, изощрённая система штрафов, тяжёлые условия труда и многое др. Комплекс буржуазных реформ 60-70-х гг. XIX века поднял на повестку дня «рабочий вопрос». Несмотря на то, что основные элементы охранительно-попечительской рабочей политики государства складывались уже в первые пореформенные годы, тем не менее, попытки «рабочего законодательства», предпринимавшиеся в это время не принесли значительных результатов: принимаемые законы были слабо разработаны, носили половинчатый характер, что создавало возможность их разнообразной трактовки. Кроме того, реальные темпы развития в России капиталистической промышленности значительно опережали законотворчество: законы, принятые в 1860-е гг. быстро устаревали. Дальнейшее стремление царского правительства решить «рабочий вопрос» - застряло на два десятилетия. В условиях ускоренного развития фабрично-заводской промышленности значительно выросло и количество рабочих. Условия их труда и быта оставляли желать лучшего и могли бы улучшится только в условиях дальнейшего стабильного экономического развития. Однако промышленный кризис разразился уже во II пол. 1870-х гг., следствием чего стало снижение общего уровня промышленного производства в среднем на 20%. Предприниматели терпели значительные убытки, что в свою очередь не могло не отразиться на положении рабочих. При всём при этом необходимо учитывать, что в отечественной промышленности сохранялись феодальные пережитки: бесконтрольность хозяев при повсеместном подневольном положении рабочих увеличивали случаи многочисленных злоупотреблений фабричной администрации, выражающиеся в применении различного рода наказаний, в поборах, штрафовании и т.п., в том числе и на предприятиях пороховой промыш-ленности Северо-западного экономического региона. Социальные проблемы, равно как и вопросы взаимоотношений «труда» и «капитала» на отечественных пороходелательных предприятиях с разной формой собственности периода конца XIX – начала ХХ вв. до сих пор исследованы очень слабо. И, тем не менее, большинство исследований советской эпохи, посвящённых пороходелию, утвердительно заявляют, что условия труда и быта рабочих на частных пороховых предприятиях были несравнимо хуже, чем на казённых. Итак, попытаемся объективно разобраться в этом вопросе. Дореволюционные источники говорят, что с приходом капитализма в пороховую промышленность разного рода феодальные пережитки долгое время имели место, особенно на государственных предприятиях. Так, чиновники казённых пороховых заводов, долгое время эксплуатировавшие труд военнообязанных рабочих, перейдя в начале 1870-х гг. к использованию вольнаёмного труда с большой неохотой меняли своё «традиционное» отношение к трудовому люду. Старая практика жестоких наказаний за малейшие провинности сохранялась ещё не один десяток лет. Источники указывают на то, что, например, на Казанском заводе даже в период 1889 - 1896 гг. (!) зафиксированы многочисленные свидетельства об арестах сотрудников с заключением на «хлеб и воду», а так же случаи (правда, единичные) применения к рабочим телесных наказаний. В ещё более тяжёлом положении находились рабочие Шостенского казённого порохового завода, сильно удалённого от Военного министерства. Малейшие волнения рабочих подавлялись войсками, после чего следовали либо увольнения, либо аресты. Нередким явлением были разоблачающие статьи о бесчинствах управляющих и крайне трудном положении рабочих - пороховщиков. Например, казнокрадство и взяточничество на Шостенском заводе в период с 1894 по 1901 гг., причём следствием была установлена непосредственная причастность к делу всего руководящего состава (замешан помощник начальника завода). Чиновники воровали у казны, набивали карманы как за счёт государства, так и за счёт рабочих: «брали с подрядчика за неудовлетворительный материал, брали с рабочего… Мастера и чиновники брали за предоставление работы.., натурой…и деньгами (иногда более месячного жалования). Штрафовали безбожно…». В 1886 году вышел закон, призванный регулировать трудовые взаимоотношения фабриканта и рабочего. Он «устанавливал порядок найма и увольнения рабочего; определял форму и время выдачи заработной платы рабочего; регламентировал размер штрафов: суммарный размер которых не должен был превышать ⅓ зарплаты» и т.д. Как выполнялся на практике этот закон, в частности, на казённых пороховых предприятиях хорошо видно из вышеизложенного. Что же касается частных пороховых предприятий, то этот вопрос пока остаётся открытым. Впрочем, есть все основания предполагать, что рабочие частных компаний находились всё же в несколько более «лучшем» положении, чем их коллеги на казённых. Это предварительное предположение возникло из следующих соображений: во-первых, частные пороховые компании появились в Российской империи сравнительно поздно, т.е. практически одновременно с появлением первых правительственных указов по «рабочему законодательству», следовательно порохозаводчики уже были вынуждены считаться с законами, которых раньше либо не было, либо они были недоработаны; во-вторых, индивидуальные пороховые заводы, как высокоопасные производства, находились под повышенно пристальным вниманием со стороны государства: контролирующие ведомства курировали все сферы деятельности такого рода предприятий, в том числе условия труда и быта рабочих; в-третьих, долго сохраняющиеся крепостнические пережитки в казённой пороховой промышленности были главной причиной медленного их роста по сравнению с более свободным капиталистическим развитием частных компаний. Привлечение крупных капиталов, широкое использование передовых технологий и вольнонаёмного труда в частном пороходелии – всё было направлено на достижение максимальной прибыли. В этом отношении частные заводчики были в меньшей степени подвержены феодальным архаизмам. Теперь рассмотрим такие важнейшие вопросы как: обеспечение безопасности работ на пороховых предприятиях, наличие на производстве должной организации охраны труда и механизм осуществления контроля за деятельностью пороховых заводов со стороны государственных инстанций. Как уже отмечалось, выделка пороха и взрывчатых веществ бесспорно находится в ряду самых опасных производств. В данных условиях все иные проблемы меркнут в сравнении с проблемами безопасности. Поэтому первоочередной задачей правления порохового завода с любой формой собственности являлось обеспечение безопасности работ во время производства, хранения и транспортировки пороха и взрывчатых составов. Как оборудован завод, созданы ли должные условия безопасности производства и т.д. – всё это являлось наиглавнейшим показателем отношения владельца к своей собственности и к сотрудникам своего предприятия. Согласно выводам некоторых исследователей, на частных пороходельнях до революции напрочь отсутствовала элементарная организация охраны труда рабочих. Чтобы согласиться или опровергнуть данное утверждение сравним состояние безопасности выделки пороха на частных пороховых предприятиях Северо-запада в кон. XIX – нач. XX вв., например, с казёнными пороховыми заводами, используя данные различных источников. Так, исследователь П. Лукьянов утверждает, что «техника безопасности на Охтенском пороховом заводе была поставлена неудовлетворительно и рабочие подвергали свои жизни постоянной опасности», добавляя при этом, что «взрывы на данном предприятии были нередким явлением». По другим данным, в частности, профессора А. Сапожникова, на Охтинском заводе «коэффициент опасности был очень высок»: в период с 1816 г. по 1890 г. произошло 49 крупных взрыва. Не составит большого труда посчитать, что взрывы на данном предприятии происходили каждые полтора года, причём большинство из них приводили к серьёзным последствиям. Например, взрывами в 1878 и 1884 годах сносило половину Охтинского завода. Артиллерийский журнал рассказывал о жутких последствиях произошедшего. Стоит отметить, что аналогичная ситуация наблюдалась и на других казённых заводах.

Материальное благополучие сельчан находилось в прямой и непосредственной зависимости от степени развития производства на предприятии полковника Б.И. Виннера. Возникает справедливый вопрос: почему же крестьяне, жившие веками сельским хозяйством, вдруг оказались в определённой зависимости от нового завода? Дело в том, что село Никольское возникло в начале XVIII века. По приказу Петра I девять семей государственных крестьян из Московской губернии были переселены под Петербург в местность, богатую залежами известняка, песка и глины. Основными работами сельчан стали добыча данных материалов и их доставка в строящийся Петербург (т.е. отнють не сельское хозяйство). Однако к середине XIX века добыча известковой плиты прекращается, что тяжело отразилось на финансовом положении крестьян. Дело в том, что «земледелие и животноводство никогда не играли большой роли в бюджете никольчан», даже несмотря на наличие в распоряжении общины 3700 десятин земли. Сезонные же работы: сплав леса, продажа сена и ловля рыбы, которыми пришлось промышлять крестьянам – приносили очень не-большой доход. Вот почему «работа на вновь построенном заводе привлекла большую часть жителей селения». 

Стремясь повысить свой общий культурный уровень, рабочие охотно посещали публичные лекции, организуемые при заводском народном доме, в частности, Петербургским обществом народных университетов. Большое число слушателей привлекали чтения на литературные, исторические и др. темы. Охотно посещались концерты заводского хора. Причём все перечисленные учреждения равно как два любительских хора певчих и оркестр, сформированные из рабочих, содержались за счёт завода. Кроме того, в начале века при заводе построены два специальных здания под чайные и большую столовую. В добавок к уже имеющейся лавке, учреждено Общество Потребителей, располагавшее двумя магазинами (про-довольственным и товаров широкого потребления), где все товары продавались по умеренным ценам, а пайщиками были сами рабочие. Заво-доуправление затратило 2 000 рублей на постройку «поместительной каменной общественной бани в 2 этажа: с мужским и женским отделениями». Благоустройство территории предприятия также находилось в центре внимания заводоуправления: вокруг большого искусственного пруда, располагавшегося в юго-восточной части завода, были разбиты парк и сад. И, наконец, в 1907 г. был построен и освещён заводской православный храм во имя Св. Ап. Петра и Павла, строго выдержанный в старорусском стиле – плод совместных усилий рабочих и владельцев завода. На его строительство было затрачено 40 000 рублей, причём пятую часть суммы собрали рабочие предприятия. Таким образом, из всего вышесказанного следует, что владельцы «Русского Общества» и других пороходелательных компаний нашего региона по мере своих сил заботились не только о «верхушке» завода, но и досуге простых тружеников, причём не стоит забывать, что речь идёт о рубеже веков, о времени более чем столетней давности. С ростом технического прогресса в отечественной экономике росла и необходимость в большом числе квалифицированных и грамотных рабочих. От образованных кадров зависел дальнейший прогресс промышленности и в первую очередь производительность труда. Кровно заинтересованы в этом были и частные предприниматели в пороховой отрасли. Ещё в 1870-е гг. правительство начало разрабатывать этот вопрос, который остро встал по мере увеличения числа неграмотных рабочих и подростков, занятых в промышленном производстве. Закон «О школьном обучении малолетних работников на фабриках и заводах» вышел в 1884 г., а в 1897 г. вышло Дополнение «Об обязательном обучении детей и подростков, работающих на промышленных предприятиях». Согласно ст. 18 «владельцы заводов обязаны из числа работающих в них заведениях малолетних, которые не имеют свидетельства об окончании курса, по крайней мере в 1 классном народном или равном ему училище, предоставлять возможность посещения означенного…не менее 3-х часов ежедневно или 18 час. в неделю и сообразно сему распределять работы малолетних». Контроль за исполнением данного закона лежал на фабричной инспекции, но никаких реальных средств для осуществления этого она не имела. Так как закон не выполнялся - школы при фабрично-заводских заведениях Северо-запада в основном учреждались либо усилиями Русского Технического общества, либо по собственной доброй инициативе владельцев предприятий. А между тем, в конце XIX в. доля грамотных рабочих в промышленности нашего региона не превышала 20 %, в то время как, например, в 1895 г. в Петербурге и губернии функционировало, большей частью при крупных предприятиях всего 35 школ, в которых обучалось около 3800 учащихся. Следовательно, при наличии нескольких сот фабрик и заводов лишь незначительное число владельцев предприятий брали на себя расходы на содержание школы. Несколько по-другому обстояли дела в частном пороходелии. Во-первых, владельцы пороховых заводов, располагавшихся за пределами столицы, т.е. в сельской местности, где земских учебных заведений было очень мало (либо вообще отсутствовали) – были вынуждены открывать заводские школы для рабочих (а часто и крестьянских детей округи) собственными средствами. Во-вторых, на пороховых предприятиях Северо-запада с середины 1880-х гг. трудился довольно многочисленный штат подростков. Таким образом, по мере укрупнения производства, перед Правлением компаний уже конце XIX в. настоятельно встал вопрос об открытии начальных школ для работающих подростков, неграмотных рабочих и детей сотрудников. Так, небольшая школа при Екатерининском заводе была отстроена и принята на баланс не позднее 1898 г. Именно к этому году относится первое упоминание о расходах её содержание в бухгалтерских отчётах предприятия. Источники указывают, что вплоть до революции 1917 г. правление Екатерининского завода исправно финансировало школу. В самом начале ХХ в. «школа для малолетних и детей рабочих» стала функционировать при Шлиссельбургском заводе, а вскоре и на пороховом заводе А. Кованько. Длительное время в России единственным законом, обязывавшим промышленникам предоставлять заболевшим рабочим врачебную помощь, являлось постановление Комитета министров от 1866 г., по которому хозяевам фабрик было вменено в обязанность отводить помещения для заболевших из расчёта по одной кровати на 100 рабочих, т.е. по-существу обязывал владельцев фабрик и заводов устраивать при заводах «больничные помещения». Закон толковали по-разному, поэтому медицинская помощь рабочим со стороны заводчиков распространялась «в пёстрой форме и не-равномерно». Правительству было удобно, что на протяжении большого количества лет на практике существовал принцип: врачебной помощью рабочих занимались владельцы заведений. Кроме того, правительство, этим законом как бы обязывало фабрикантов оказывать помощь населению округи (не работникам предприятия), оправдываясь тем, что «земские врачебные учреждения в России мало распространены». Всё это на практике вело к тому, что медицинская помощь на промышленных предприятиях Северо-запада большей частью носила случайный характер и зависела от усмотрения предпринимателей. Нередки были такие случаи: если рабочий серьёзно заболевал и больше не мог быть полезен фабрике – его старались поскорее «сбыть с рук». Можно утверждать, что на определённой части промышленных предприятий нашего региона врачебная помощь рабочим действительно оказывалась, однако имели место случаи, когда фабрикантами закон 1866 г. фактически осуществлялся только на бумаге, в частности, об этом красноречиво говорилось в отношении петербургского губернатора управляющему Министерством внутренних дел в 1885 г.: «…Устраиваются для виду покои, в которых никогда не лежат больные и номинально приглашаются… врачи для подания помощи рабочим, на деле же отсутствует всякая помощь, и рабочие в случае болезни получают расчёт и отпускаются на родину…». Таким образом, вплоть до начала ХХ в., когда вопросом о врачебной помощи для рабочих только начали заниматься, состояние медицинской помощи в целом на предприятиях отечественной промышленности было крайне неудовлетворительным. Правительство «спихнуло» решение этого вопроса на предпринимателей. Заводчики, со своей стороны, так же имели все основания быть недовольными таким положением дел: некоторые положения указа 1866 г. шли в разрез законности и как следствие – последние как могли уклонялись от выполнения этого закона. По заявлению Петербургского «Общества заводчиков и фабрикантов», если хоть какая-то врачебная помощь и организована владельцами для своих рабочих отдельно от остального населения, то «это происходило частью в силу побуждений чистого сердца, частью вследствие давления со стороны администрации и фабричной инспекции, частью от безысходной необходимости за отсутствием какой-либо общественной врачебной помощи в ближайшей округе». Недовольство предпринимателей вполне понятно, их главным аргументом в пользу того, что рабочие должны наравне со всем населением лечиться в государственных лечебных учреждениях является тот факт, что «промышленность регулярно платит соответствующие налоги и сборы» (например, земский сбор), участвуя тем самым в составлении земских и городских бюджетов. Имеются сведения, что «¾ всех доходов земского бюджета, расходуемых на врачебную помощь населения – собирается с промышленных предприятий. Таким образом, в течение более чем трёх десятков лет, промышленных рабочих лечили за счёт предприятий, на которых они работали. По закону фабрикант был обязан бесплатно оказывать рабочим первую медицинскую помощь и предоставлять (в тяжёлых случаях) амбулаторное лечение на своём предприятии, в случае же отсутствия стационара, обеспечивать лечение в земской или городской больнице.