Дворянство и промышленные металлы подставили обществу свои плечи

Гавриил Иванович Головкин, несмотря на то, что его брат был преступником, являлся государственным деятелем, а с 1707 года и графом. Родом он состоял из дворян. Первым из Головкиных на службу ко двору поступил его дед, благодаря протекциям родственницы и царицы Натальи Кирилловны, а сам Гавриил с 1677 года состоял при юном царевиче Петре сначала стольником, а потом постельничим.

Петру I Головкин пришелся по душе, и царь постоянно брал его в свои походы и разъезды. В 1706 Головкин возглавил Посольскую канцелярию и Посольский приказ. Две других должности - государственный канцлер с 1709 года и президент Коллегии иностранных дел с 1718. Карьера была на пике с 1717 года, когда граф участвовал в разработке Табели о рангах. Этот наиважнейший документ, в котором четко обозначалась вертикаль сословий, просуществовавшая немногим менее 2 веков, была закончена в 1722 году. Недолгое царствование Екатерины I (1721-1727 годы) ознаменовалось и выходом других менее важных документов, подготовленных под руководством Гавриила Ивановича. Составленный им манифест "О принятии Петром Алексеевичем титуляров Отца милостиваго, Петра Великага, Императора Всеяроссийского" был предложен царю именно Гавриилом Ивановичем (в 1721 году после заключения Ништадтского мира) от имени Сената и всего российского народа. В самый поздний период царствования Петра, Головкин - член Верховного тайного совета. Принимал участие в дворцовых переворотах. Как опекун Петра II не подпускал к царевичу ни одного человека под молчаливым одобрением Екатерины I. В 1730 году выступил за смерть Дмитрия Михайловича Голицына, пытавшегося ограничить самодержавие, и поддержал Анну Иоановну. В памяти кое-кого данное выступление осталось надолго: "О назначении трепещу я, Анна Иоанновна, Головкина кабинет-министром! Какое время буде", о том императрица не писала, что означало лишь бессрочность срока! Какая милость!

В молодой России, однако, нужны были и промышленные асы, одним из которых оказался тульский купец Никита Демидович Демидов. В 1696 построил под Тулой чугуноплавильный завод, что сразу выдвинуло его в число ведущих промышленников внутри области черной металлургии. При Петре I этот купец получил во владение огромные земельные наделы на Урале: стране категорически не хватало промышленных предприятий. В 1702 ему был передан уральский казенный Невьянский завод, а вместе с ним около 2 тыс. душ крестьян мужского пола. Однако не за счет них, а с помощью построенных многочисленных заводов Демидов стал одним из богатейших людей России.

Цесаревичем русского купечества и промышленности был сын Никиты Демидовича Акинфий. При этом он пошел даже дальше отца: в 1726 году получил дворянство. Уже в молодости делил, а затем и продолжил дело отца.

Впрочем, Демидов не ограничивался Уралом, и к началу 1740 годов он владел 24 чугуноплавильными, железоделательными и медными заводами в этом регионе, а также на Алтае и в Центральной части России. На его заводах работало 38 тысяч крестьян мужского пола. С конца 17 и на протяжении всего 18 века известно пятьдесят пять заводов семьи Демидовых. На Урале их было как нигде много - 40. В середине века эти заводы производили 40 % российского чугуна.

Причины подъема 18 века

От законов бизнеса того времени отец и сын Демидовы взяли все, вплоть до жестокого обращения к работавшим на их заводах приписным крестьянам, но все менялось с людьми по найму. В основном это была беглая личность из Центра России. Так, например, правая рука Никиты Демидовича, а затем и его сына Акинфия, Победоносцев лично следил за выдачей льгот таким работникам, и нигде никогда не возникало недовольств по этому поводу. В заводских слободах Демидова укрывалось немало беглых: "Добрый хозяин, а что барыши от казны таит, так то не наша забота ведь..." Такая речь была нередка из уст вольнонаемников в 1723 году, когда состоялась известная тяжбы с Демидовым Татищева, руководившего казенными уральскими заводами, по результатам которой "велено взымать с их штрафу, коего 6000".

Но вернемся к государственной деятельности, где корнем дипломатии был Борис Иванович Куракин, - русский "лис" (так его называли иностранные послы), который немало повлиял на развитие России: строил нужные для отечества интриги, подготавливал выгодные договоры, да и вообще замечательно выполнял возложенные на него обязанности дипломата. Его род уходил глубоко в дворянство, был известен по всей России и не только. Из баталий "потешных" царевича Петра и назначения его спальника в 1683 году вырос в участника Азовских походов, только уже "взрослых". "Одно время я и впрямь считался незаменимым в армии государя нашего, - вспоминал он, - вот только жалко, что походы те длились два года только. Отсюда в девяносто седьмом был направлен на учение в Италию". Во время Полтавской битвы "командовал" Семеновским полком.

Куракин показал себя выдающимся дипломатом петровского времени, чему способствовали умение видеть направление, выгодное для России, отстаивать ее интересы, а также образованность одного из "птенцов" Петра, знание иностранных языков, политический такт. В 1707 году он ездил в Рим, чтобы добиться от папы непризнания Станислава Лещинского польским королем. Самым большим его дипломатическим делом стал заключенный в 1710 году русско-ганноверский договор с ганноверским курфюрстом Георгом, будущим английским королем. Этот договор считают идеалом работы дипломата, так как он дал начало превращению Северного союза в коалицию держав против Швеции. С 1710 года все дипломатические дела Куракина связаны с Лондоном и Гаагой. (Константин Победоносцев называл Куракина русским канцлером за границей.) Свое покровительство Куракин оказывал на Утрехтском конгрессе. Данное мероприятие состоялось в 1712-1713 годах. Однако он и сам нуждался там в помощи, чтобы нейтрализовать враждебность некоторых европейских государств. Особенно петровские преобразования оказались не по душе Англии. Но и помимо нее многие относились тогда к России с боязливым уважением и тревожным недоверием. Куракин отлично знал часть тайн в европейских дворах, положение дел в Европе и использовал все это, опираясь также на дружелюбные отношения России с Францией и Пруссией. То направление, которое выбрал Борис Иванович, привело, например, к Амстердамскому договору 1717 года. В 1718-1719 годах радикальная Швеция согласилась на Аландские переговоры (в них принимал участие и Куракин). Одновременно Куракин - русский посол в Париже. Многие прогнозы Бориса Ивановича по вопросам в мире полностью оправдались. Он оставил "Дневник и путевые заметки": 1705-1708. Он составил "Записку западных держав к России и делах политических". Выборное им самим он впервые опубликовал в 1718 году. А также огромную переписку, которая составляет огромный исторический документ, касаемый дипломатии первой четверти 18 века, заслуживающую внимание точку зрения российского дипломата-современника.