Военное дело

Тактика готов IV века на примере битвы при Салиции (377 г.)

Позднеантичные и ранневизантийские источники с разной степенью полноты характеризуют готскую тактику, начиная с середины III и заканчивая серединой VI в. Способ же действия готов в бою в IV в. представлен, по существу, одним основным источником – рассказом военного практика Аммиана Марцеллина о готско-римских отношениях в 375-378 гг. В особенности, следует выделить битвы при Салиции (377 г.) и Адрианополе (август 378 г.). Однако, если рассказ о второй битве информирует нас о стратегии и большой тактике сторон, то сообщение о втором сражении представляет нам элементарную тактику, то есть способ действия воинов в бою. Впрочем отметим, что сам автор не принимал участия ни в этой битве с готами, ни в описываемой им далее битве при Адрианополе.

Вкратце напомним историческую канву событий. Гунны, появившиеся на исторической арене в середине 370-х гг., разрушили остроготскую державу в Северном Причерноморье. Под натиском кочевников 200 000 готов были оттеснены к Дунаю и попросили римские власти дать возможность им поселиться на южном берегу реки на территории империи в качестве федератов. Разрешение императора восточной части империи Валента (364-378 гг.) было получено осенью 376 г. и визиготы и часть остроготов переправились на южный берег реки. Хотя по соглашению при переправе готы должны были сдать оружие, но многие правдами и неправдами его сохранили: германец без оружия – не мужчина. Голодная зима и притеснения римских чиновников подвигли готов на восстание, поводом для которого послужила попытка убить предводителя визиготов Фритигерна. Варвары принялись грабить Фракию. Поскольку Валент был в то время занят войной с персами, он послал против восставших незначительные части, к которым присоединились войска императора Запада Грациана во главе с комитов доместиков франком Рихомером, принявшим общее командование. Задача римлян состояла в изматывании готов в стычках и нанесении им, как можно большего урона, пока не подойдут основные сила Валента. Готы же стремились уйти от имперских войск; однако, получив известия о готовящемся на них нападении, и стянули свои силы в вагенбург и решили принять бой. Битва произошла около города Салиций в Нижней Мезии, на территории Добруджи, в конце лета 377 г.

Данное описание интересно не столько по своему живому и в то же время риторизированному повествованию, сколько по обилию натуралистических деталей, которые чаще всего опускаются при описании боев историческими источниками. Во-первых, обратим внимание на так сказать зеркальность описания: многие детали относятся к обеим сторонам сразу. Можно было бы принять это за простой стилистический прием. Однако, если мы посмотрим на вооружение и тактику римлян и готов той эпохи, то увидим, что они во многом сходны. Основная массы пехоты римлян и готов, о которой идет речь в пассаже, была вооружена однородно: щит, различного рода древковое метательное оружие и меч. Остальные предметы вооружения в данном случае не настолько важны. В частности, готы, которые были разоружены по императорскому указу, имели в качестве оружия обоженные на конце дротики – древнее примитивное германское оружие, на которое в качестве экзотики и обращает внимание Аммиан Марцеллин. О подобном сходстве войск готов и римлян упоминает и Иероним, объясняя его, впрочем, религиозными причинами: "и поэтому, пожалуй, они сражаются против нас равным строем, поскольку верят в одну религию". На боевой паритет визиготов и римлян во второй четверти V в. обращает внимание и панегирист Флавий Меробавд.

По сигналу горна готы готовятся к схватке. Перед боем готы, "по обычаю", как замечает Марцеллин, принесли клятву. По-видимому, клялись сражаться насмерть и не бежать, о чем свидетельствует сам ход битвы. Возможно, эта клятва была подобна клятве силуров перед битвой с римлянами в 52 г.: "Каждый обязывался племенной верой, что ни снаряды, ни раны не заставят его отступить". С другой стороны, это может быть клятва подобная той, которую давали дружинники на верность вождю, а у римлян, по-видимому, по германскому образцу, букелларии – своему хозяину.

Далее готы переходят непосредственно к боевым действиям. Сначала они пытаются захватить господствующие высоты. Аммиан объясняет это тем, что оттуда легче было производить натиск. Однако по контексту не ясно, сумели ли они занять возвышенности. Скорее всего, ответ должен быть отрицательным, поскольку атаки бегом в данном сражении нет и натиска с горы не упоминается, как и быстрого перехода в рукопашную. Стремление занять возвышенности было характерно для готов и для других германцев. Это диктовалось чисто тактическими соображениями. Во-первых, оттуда легче обороняться от атаки врага, нанося ему сверху больший урон. Во-вторых, если возвышенность находилась сбоку от врага, то с нее можно было угрожать флангам и тылу противника. В-третьих, спускаясь с горы бегом, можно произвести быструю и мощную атаку на противника. Ведь германцы, как и другие варвары, были сильны неукротимым и яростным первым натиском. Однако, если он не приводил к успеху, пыл постепенно ослабевал, последующие атаки становились менее яростными, после чего начиналось отступление и бегство. Естественно, что при быстром спуске строй сохранить было практически не возможно. Впрочем, для германцев, индивидуальных воинов, это было менее важно, чем, например, для римлян. Для готов же с их традиционной склонностью к метательному бою проблема первого натиска не стояла так остро. Вместе с тем, у готов с возвышенности могла атаковать не только пехота, но даже конница, для которой, естественно, такой спуск был более труден. Наконец, четвертой причиной, по которой готы стремились занять возвышенности, было простое бегство на холмы, где можно было найти укрытие, переждать опасный момент или отбиться от нападения. Таким образом, захват возвышенностей был чисто тактическим ходом, позволявшим получить определенные выгоды в ходе боя.

В противоположность варварам, римские солдаты встали в строй и сначала не выбегали вперед, как это случалось затем в ходе метательного боя. Строй придает уверенность бойцам и в то же время он пугает врагов своей сплоченностью, ведь и позднее в Италии остроготов устрашал строй византийцев.

Далее обе стороны шагом сближаются друг с другом, грозно осматривая противника. Строи встали, по-видимому, несколько далее, чем расстояние полета метательного оружия. Сойдясь, войска подымают боевой клич, который должен воодушевить их и заставить трепетать противника. Вегеций рекомендует затягивать боевой клич баррит, когда войска сойдутся на расстояние броска дротиков, поскольку в этом случае он будет подкреплен залпами метательного оружия. Если же клич поднять издалека, то это свидетельствует о неуверенности самого войска, а враг привыкнет к крику. Баррит – германская боевая песнь, перенятая позднеримской армией. Образно описывает звучание баррита и Аммиан, говоря об атаке римских отрядов, состоящих из племен корнутов и бракхиатов: "закричали баррит в высшей степени громко: этот крик в самом накале борьбы, появляющийся от слабого шуршания и постепенно, по обычаю, растущий, подымается до шума волн, ударяющихся о скалы". Итак, германцы уже по исполнению баррита судили о моральном духе противника. Естественно, сторона, которая исполнила песню яростнее и громче, приобретала больше шансов на победу, устрашив и деморализовав врага демонстрацией своей силы.

Однако Аммиан противопоставляет баррит римских войск и боевые крики готов. Готы, непосредственно перед столкновением, перед лицом врага, распевали боевые песни, в которых рассказывали о заслугах своих предков. Совершенно очевидно, что у готов в III-VI вв. еще господствовала племенная "героическая" психология. Трусость уже у древних германцев считалось страшным пороком, а вождь должен был, сражаясь впереди всех, вдохновлять воинов своим примером. Подобное же мировоззрение сохранилось и у готов. И у них король должен был увлекать соплеменников своим примером, сражаясь на передовой, а за трусость его даже могли сместить и, наоборот, правителем могли выбрать за храбрость даже незнатного воина. Даже будучи один, знатный воин считал должным противостоять массе врагов при благоприятных условиях местности, ведь подобные подвиги богов, королей и героев воспевались в песнях готов. Именно в песенном фольклоре заключалась историческая память бесписьменного народа. Причем в мирное время деяния предков воспевались под аккомпанемент кифар. Естественно, при родовом строе не только все племя, но и каждый род и даже семья имели своих предков, которые совершили героические деяния. Следовательно, готы распевали их подвиги, старая не посрамить славы пращуров, а по возможности и совершить что-то подобное и войти в историю. Вероятно, "нестройные крики" Аммиана и означают, что готы пели каждый о своем пращуре.

Накричавшись и произведя желаемое впечатление на врагов, воины сходились еще ближе, бросая метательные копья. Когда противник приближается, то усиливается и эффективность поражения от его снарядов, поэтому воины смыкают щиты, образуя "черепаху". Этот вид защиты делают обе стороны, однако нельзя исключить, что, в частности, в битве при Салиции черепаху сделали только римляне, поскольку далее оказывается, что у готов строй менее плотный.

О способе составления черепахи готами подробности нам не известны. Европейский же варварский мир знал данный способ построения давно. Черепаху во время штурма, согласно Т. Ливию, использовали галлы еще в 390 г. до н. э.. Кельты обычно и применяли такое построение при штурме, для защиты от метательных снарядов противника. Впрочем и в настоящей битве они подчас строились подобным строем с той же целью: защититься от снарядов врага. Однако, в последнем случае щитов, прикрывающих головы воинов, могло и не быть. Ведь Т. Ливий и Арриан сравнивают самый плотный строй эллинистических македонских гоплитов, синасписм, с римской черепахой. Германцы уже во времена Цезаря образовывали плотное построение, прикрывая щитами фронт построение и, судя по сообщениям Флора и Орозия, верх.

Сплоченная "стена щитов" у готов, по-видимому, складывалась естественным образом, из-за сплочения рядов. Этот строй может лучше защитить от метательного оружия, а также от атак конницы. Кроме того, сплоченность придает дополнительную уверенность воинам. Возможно, что готская "черепаха" не имели "крыши" – готы не и мели традиции ее создавать, вспомним, что даже при штурме Филиппополя они просто защищали головы щитами, не соединяя их в черепаху. Подобный строй в виде фаланги с выставленными вперед щитами германцы Ариовиста применяли для отражения атаки легионов Цезаря еще в 58 г. до н. э. Вместе с тем, Аммиан в рассматриваемом пассаже отмечает, что для готов сохранение строя не было таким обязательным элементом, как для римлян. Марцеллин специально подчеркивает, что готы обычно строго не соблюдают строя, а весьма подвижны в строю. Хотя это утверждение может относиться к построению готов вообще, а не к черепахе в частности. Впрочем и римляне этого периода при развитии метательного боя не соблюдали строй так строго, как в более ранний период. Характеристика Марцеллином готов как "восстановимых (reparabiles)" может касаться их физических сил, которые они быстро восстанавливают для повторной атаки. Следовательно, данная характеристика, возможно, касается воинов вообще, а не только относится к данной конкретной битве.

Наконец войска сблизились. Выражение Марцеллина "сошлась нога с ногой" (pes cum pede conlatus est) не обязательно понимать буквально, – оно значит лишь ближний бой, поскольку далее в пассаже речь идет о действии метательным дрекольем и клинковым оружием, которое применялось при непосредственном прорыве левого крыла римлян. Подобное выражение автор употребляет и в другом пассаже, описывающим бой римлян с аламанами, когда тут еще нет рукопашной. Вместе с тем, в другом месте, описывая бой с персами, Аммиан, видимо, говорит о ближнем бое.

В разгар метательного боя наиболее смелые воины или даже отряды пытаются атаковать строй врага, встречая при этом сначала рой метательных снарядов, а затем, подойдя ближе, и мечи противника. У готов с их "героическим" этосом, в частности, почитанием личной храбрости, впереди сражались наиболее знатные со своими спутниками. Они должны были своим примером поддерживать свой высокий статус. Кроме того, это могла делать энергичная молодежь. Как отмечал уже Тацит, знатные юноши германцев даже во время мира направляются к воюющим племенам. У готов сохранился подобный принцип: юношей направляли на наиболее рискованные мероприятия, в которых они должны были приобрести военный опыт. Возможно, это было частью обряда а инициации. Вероятно, и в войске готов существовал и обычный для первобытных народов возрастного разделения воинов, который мы можем наблюдать, к примеру, и у римлян, и у папуасов. Тактика, основанная на этом принципе, наблюдается у остроготов-гревтунгов, которые в 386 г. попытались переправиться через Дунай. Сначала переправляется молодежь, затем люди среднего возраста, а потом все остальные. Вероятно, и в других тактических ситуациях функции более энергичной молодежи были те же. В 365 г. готы послали узурпатору Прокопию 10000 человек цветущего возраста, – по-видимому, наиболее боеспособная часть своих воинов.