Имперская Вена во второй половине XIX – начале XX в.

 Крючков И.В.

До середины XIX в. Вена не принадлежала к числу блистательных городов Европы. В пышности и великолепии она уступала Парижу, Берлину, Санкт-Петербургу. Город теснился в рамках военных укреплений. Вена переживала скученность и антисанитарию. Город не соответствовал высокому званию имперской столицы. Вена нуждалась в новом пространстве и кардинальной перепланировке. После долгих и жарких дискуссий 20 декабря 1857 г. император подписал указ о сносе военных укреплений, несмотря на протесты многих высших офицеров. Главный печатный орган австрийских либералов “Neue Freie Presse” сравнивал этот шаг с падением феодальных оков вокруг Вены. Следует признать, что за этой метафорой скрывался истинный смысл, отражающий суть происходившего в городе и в стране.

В последней трети XIX в. полностью поменялся городской ландшафт Вены. Город был пронизан новыми широкими проспектами. Украшением новой Вены стал центральный проспект Рингштрассе. На нем в 1885 г. было завершено строительство новой городской ратуши, в 1883 – 1884 гг. – главного корпуса Венского университета, в 1870 г. – императорского оперного театра. Эти здания отражали либеральную этику. Величие и блеск архитектуры Ригштрассе в наибольшей степени символизировали амбиции и радужные перспективы австрийского либерализма.

Город был заполнен красивыми доходными домами. Венский высший класс хотел подражать аристократии, пусть даже внешне, проживая в домах, похожих на дворцы. Строительство доходных домов подчеркивало важную тенденцию, наблюдавшуюся в венском обществе, а именно сближение аристократии и крупной буржуазии. Эти слои общества совместно выстроили квартал на Шварценбергплатц. Половина домов в данном квартале принадлежала эрцгерцогу Людвигу-Виктору. Крупными инвесторами, вкладывавшими средства в Рингштрассе, были как крупные буржуа, так и представители родовой аристократии. Аристократы, становясь домовладельцами, сами проживали в доходных домах. К 1914 г. им принадлежало около трети частных домов на Рингштрассе.

Особую роль в активной застройке Рингштрассе сыграли владельцы текстильных предприятий. Текстильная промышленность в это время была на подъеме, что давало предпринимателям значительные свободные средства, которые, как правило, аккумулировались в рамках одной семьи. Вложение средств в строительство в центре Вены представлялось выгодным и надежным делом. Зачастую в нижних этажах зданий располагались офисные помещения фирмы, принадлежавшей владельцу дома, а остальные этажи занимала его семья или они сдавались в наем. Рингштрассе стала местом “светских тусовок” Вены. Между 17.00 и 18.00 элита венского общества непременно оказывалась на Рингштрассе. Известный российский юрист барон Н. Корф, долгое время живший в Вене в первой половине 40-х гг. XIX в., вновь попал в город в 1872 г. и его не узнавал, восхищаясь разительными переменами, произошедшими в австрийкой столице.

Власти Вены и имперское правительство уделяли много внимания строительству жилья для среднего класса и низов общества, также опираясь на поддержку частного бизнеса. В конце XIX в. в однокомнатных квартирах в Вене проживало только 5,3% горожан, что являлось одним из лучших показателей в Европе. В 1867 г. более 230 семей получили от города и благотворительных организаций средства на улучшение своих жилищных условий. В начале 1870-х гг. город выделил для нуждающихся несколько домов, где они имели временное пристанище вплоть до получения собственного достойного жилья.

Успехи Вены были во многом связаны с тем, что в строительном буме в столице империи Габсбургов активное участие принимал частный бизнес. Государство освобождало предпринимателей, занимавшихся строительством в Вене, от налогов на 12 – 30 лет. Оно же жестко контролировало условия труда рабочих и качество строительных работ, особенно это проявилось после биржевого краха 1873 г., который больно ударил и по строительной индустрии.

В отличие от Берлина и других городов Вена сохраняла стремление к простору, поэтому украшением города стали ее бульвары и парки6. На помощь архитекторам в этом вопросе пришли военные, настаивавшие на максимальной широте венских улиц и площадей, что обеспечивало хорошую маневренность войск и затрудняло строительство баррикад. Воплощением быстрых перемен в городе стала улица Грабен, где были сосредоточены самые модные и дорогие магазины Вены, которые своим блеском поражали воображение венцев и гостей города. Лицом столицы были ее гостиницы, среди которых выделялись “Бристоль”, “Метрополь”, “Захер”, “Империал” и “Гранд-Отель”.

Власти города много внимания уделяли благоустройству улиц. Они были прекрасно вымощены, имели канализацию и хорошее освещение. Муниципалитет строго следил за поддержанием чистоты на улицах Вены. Опрятность города вызывала неподдельный восторг у русских путешественников: “Чистота, в которой постоянно содержатся там (в Вене – И. К.) не только главные улицы, но и самые тесные, отдаленные от центра города переулки – просто поразительна, так, что нет, ни грязи, ни соринки, а о тех зловониях и запахах, на какие сплошь и рядом приходиться наталкиваться в Петербурге, не может быть и речи”. Е. Карнович, не раз бывавший в Вене, подчеркивал, что австрийская столица на первый взгляд выглядела значительно скромнее Санкт-Петербурга, в ней не было столько “золота” и “имперской помпезности” как в российской столице. Но это впечатление было обманчиво: за внешней скромностью скрывались обустроенность всех сфер городской жизни и ощущение прекрасного стиля.

Город всегда внимательно следил за соблюдением его прав и прерогатив. Когда в 1867 г. австрийское правительство выдало концессию на строительство в Вене трамвайных путей одной частной компании, городские власти опротестовали это решение, так как права города в данном вопросе не были учтены, а такого рода операции не могли проводиться без одобрения городского самоуправления. В результате правительство Австрии признало ошибку и компании пришлось заключить новое концессионное соглашение на этот раз с городскими властями Вены.

В городе, являвшемся деловым центром империи, формировался мощный слой крупной буржуазии, включавшей руководителей и владельцев банков, акционерных обществ и различных фирм. Эта часть общества стремилась не только по стилю жизни, но и по социальному статусу приблизиться к традиционной аристократии. В годы правления Франца-Иосифа I около 9 тыс. представителей крупной буржуазии получили дворянские титулы “баронов”, став людьми “второго общества”. Следует отметить, что в Австрии традиционная аристократия стремилась избегать лишних контактов с представителями “второго общества”, в том числе посредством смешанных браков. Замыкала элиту венского общества крупная буржуазия, не получившая дворянские титулы. С этой частью общества тесно были связаны интеллектуалы и лица свободных профессий (юристы, университетские профессора, врачи).

Самой многочисленной и аморфной социальной группой в городе являлся средний класс, включавший представителей среднего и мелкого бизнеса, бюрократии, интеллигенции и рабочей аристократии. Особенностью Вены являлось наличие многочисленного слоя ремесленников, стремившихся противостоять наступлению на их позиции крупного капитала. Замыкал венское общество низший класс (наемные рабочие, прислуга, часть представителей мелкого бизнеса). Данная часть венского общества в конце XIX – начале XX в. увеличивалась в численности за счет роста количества промышленных рабочих и разорения мелкого бизнеса по мере развития капиталистических отношений.

Венская буржуазия по своим моральным и политическим воззрениям до начала XX в. мало, чем отличалась от викторианской буржуазии. Ей была присуща вера в гражданские свободы, стабильность, торжество закона, в идею прогресса и могущество человеческого разума. Либералы в 1850-е – 1860-е гг. мечтали оттеснить аристократию от власти и трансформировать абсолютистскую империю в конституционную монархию, заменить феодальный федерализм парламентским централизмом. В этом обществе место религии занимала наука, что повышало значимость австро-немцев в империи Габсбургов. Венские либералы видели в немцах носителей идей просвещения, которые должны были выполнить свое историческое предназначение, освободив остальные народы империи от феодализма и невежества. В 1861 г. один из лидеров австрийских либералов И. Бергер писал: “Австрийские немцы должны стремиться не к политическому, но к культурному господству среди населявших Австрию народов”, им следует “нести на Восток культуру, пропагандируя немецкую мысль, немецкую науку, немецкий гуманизм”. Индивидуальные права человека, а не коллективные права народов – таким был идеал венских либералов. Свободный рынок должен был разрушить сословные ограничения и привилегии.

Экономическая стабильность периода дуализма позволила крупным буржуа больше внимания уделять гедонизму и меньше производству. Создание акционерных обществ все больше обезличивало процесс производства. Владельцу предприятия теперь не надо было вникать в технологию производства, доверив эту функцию менеджерам. Стремление к удовольствиям стало отличительной чертой жизни венской элиты. Посещение театров, балов, “званных вечеров” являлось повседневной обыденностью. “Денди с Ригштрассе с удовольствием читали работы Шопенгауэра, а воинствующе аполитичные эстеты превозносили “безвольное созерцание” искусства как убежища от жизненной борьбы”, – писал У. Джонсон. Дети бывших нуворишей быстро становились рафинированными эстетами и членами высшего общества. Л. Витгенштейн, получив в 1913 г. огромное наследство от своего отца – крупного венского предпринимателя, быстро потратил значительную его часть на поддержку венской богемы, а сам переселился в Земмеринг, где работал скромным школьным учителем. Именно это поколение создало эстетический клуб “Новая Вена”. Место сбора клуба находилось в кафе “Гриншталь”, а затем в кафе “Централь”. Здесь любили собираться левые интеллектуалы, среди постоянных посетителей этого кафе были Л. Д. Троцкий, О. Бауэр, К. Реннер, Р. Гельфердинг.

Кафе в Вене играли огромную роль в общественно-политической и культурной жизни города. Они были центрами жарких дискуссий и местом формирования общественного мнения. Главные новости венцы узнавали в кафе, именно кафе являлись основными подписчиками газет, так как венцы приходили сюда для ознакомления с прессой. В кафе можно было отдохнуть от жарких дискуссий, поиграв в бильярд, шахматы, карты и выпив отменный венский кофе за 28 – 45 геллеров. Ни в одном городе Европы кафе не пользовались такой популярностью, как в Вене. Пожалуй, только в столице Австрии они стали определять стиль городской жизни. Не случайно, что введение с 1856 г. свободного доступа женщин в кафе, стало рассматриваться как важный успех в деле эмансипации женщин.

В то же время, многие иностранцы считали венцев неискренними за постоянные улыбки и вежливость, полагая, что они делали это для того, чтобы угодить клиенту или собеседнику. Среди критиков условностей венского (буржуазного) общества оказался Й. Штраус, который в оперетте “Летучая мышь” высмеивал пороки буржуазного общества. Успешная премьера оперетты состоялась в 1874 году.

Венская либеральная культура доминировала в городе в 1860-е – 1880-е гг., однако затем наступил кризис либерализма, проявившийся во всех сферах жизни. Традиционно либеральная культура опиралась на доктрину рационального индивида, но закат эпохи просвещения в конце XIX в. показал, что человек ведом не только разумом, но и инстинктами и чувствами. Венские интеллектуалы это осознали одними из первых, попытавшись разобраться в причинах кризиса либерализма и дать стройную концепцию взаимодействия политики и мира души. В конце XIX в. буржуа и часть среднего класса в условиях крушения традиционных либеральных ценностей и по мере нарастания в стране политического противостояния все больше уходили в мир культуры, в мир идеального, отказываясь от торжества рационализма. “Ужас крушения либерализма все превращал эстетическое наследие в культуру чувствительных нервов, беспокойный гедонизм, а подчас и в безудержную тревогу”, – заключал по этому поводу К. Шорске. Первая мировая война и период Первой республики подорвали основы имперской Вены. Окончательно она погибла в дни Аншлюса Австрии.