Битва древних супердержав или столкновение двух континентов. Начало

Когда персы в начале своего похода на Грецию вступили в Фессалию, греки не были совершенно не приготовлены к обороне. Еще осенью 481 года, когда Ксеркс собирал свои войска в Сардах, послы Спарты, Афин и всех греческих государств, решившихся сопротивляться, собрались, по предложению Фемистокла, на Истме для совещания о мерах, какие нужно принять для защиты.

Все пелопоннесские государства, находившиеся под гегемонией Спарты, прислали своих уполномоченных; Аргос, по зависти к лакедемонянам, уклонился от участия в общем деле.

Аргосцам было очень приятно, что их эгоистический отказ одобряется оракулом, который дал им совет: «не высовывать копья и защищать голову». Условием своего участия в союзе они ставили, чтобы спартанцы заключили с ними мир на 30 лет и дали им участие в начальствовании над союзным войском. Спартанцы отвечали, что готовы предоставить начальнику аргосских войск голос, равный со спартанскими царями. Но аргосцы только искали предлога для отказа и, вместо ответа, велели спартанским послам выехать их города. Они надеялись, что лакедемоняне будут разбиты персами, и тогда гегемония над Пелопоннесом достанется им. Ахейцы, занимавшие северный берег Пелопоннеса, тоже не приняли участия в совещании.

Греко-персидские войны. Карта

Гораздо хуже было положение дел в северной и средней Греции: из всех государств этих частей её приняли участие в союзном совете только Афины и небольшие государства Платея и Феспии; Фиванское олигархическое правительство дало персидским вестникам символы покорности. Фиванцы надеялись, с помощью варваров, восторжествовать над ненавистными афинянами, защитившими от них независимость Платеи. Их примеру последовали союзные с ними беотийские города и фессалийские племена от южных склонов Олимпа до долины Сперхея.

Фессалийцы, как мы видели, сначала выказывали расположение сопротивляться Ксерксу; они просили совет, собравшийся в Истме, послать на помощь им войска; войска были посланы; но Александр, царь македонский, склонил фессалийскую аристократию переменить политику. Алевады уже прежде были в союзе с Ксерксом; теперь и другие фессалийские династии дали ему землю и воду. Фессалийцы полагали, что теперь им удобно будет отметить фокейцам за прежние обиды.

Греческий гоплит

Такие факты не могли внушать другим грекам хороших надежд, и дельфийские жрецы делали все, что могли, для того, чтобы отнять у них мужество. Дельфийский оракул одобрил, как мы видели, уклонение аргосцев от участия в общем деле; точно так же он дал критянам совет не участвовать в войне; он возвестил жителям Спарты, что их город будет опустошен, или их царь будет убит; он сначала советовал афинянам, чтобы они покинули свой город и бежали на край света, потому что от сирийской колесницы ниспадет огонь и ярость Ареса и низвергнет все во прах; когда афинские послы явились во второй раз с оливковыми ветвями, как умоляющие о защите, и просили Аполлона дать ответ более милостивый, тогда был дан знаменитый ответ, говоривший, что деревянные стены спасут Афины. Фемистокл воспользовался этим прорицанием, чтобы склонить афинян к усиленно флота, объяснив им, что оракул говорит о деревянных стенах кораблей. Дельфийским жрецам не нравилась война с персидским государством, цари которого постоянно оказывали расположение к ним. Притом, подобно знати других греческих городов, они смотрели враждебно на развитие общего национального патриотизма, имевшего демократический характер и грозившего опасностями их иерархическому авторитету.

Но греки не теряли мужества. Совет, собравшийся на Истме и состоявший из послов тех греческих государств, которые решились сопротивляться походу Ксеркса, постановил решение, что все войны и ссоры между греческими государствами должны быть прекращены для того, чтобы все силы греков могли соединиться против варваров; этим постановлением была прекращена война между Афинами и Эгиною. Оба государства возвратили друг другу заложников и пленных; Эгина, которая прежде дала Ксерксу землю и воду, присоединилась к союзу, составившемуся для сопротивления персам.

Греческие воины эпохи похода Ксеркса на Грецию: пращник с Крита и гоплиты

Керкиряне тоже обещали прислать помощь, но преднамеренно прислали свои 60 триер слишком поздно. Было отправлено посольство и в Сицилию просить помощи у сиракузского тирана Гелона. Но он требовал, чтобы его назначили главнокомандующим. Греки не согласились на это, и он отослал послов с отказом. Он и другие сицилийские деспотии не могли бы впрочем прислать войско и потому, что Сицилии угрожало нашествие карфагенян.

«Кто назовет афинян спасителями Греции, тот скажет правду», – говорит Геродот. Действительно, афиняне и великий руководитель их, Фемистокл, советам которого они безусловно следовали, выказали в отражении похода Ксеркса на Грецию геройское мужество, удивительное благоразумие и самообладание, и готовность на все жертвы. Первою заботою их было поддержать патриотическую решимость в государствах, колебавшихся оставаться участниками национального дела. В договор, заключенный при совещании на Истме, была внесена клятва, что все греки, которые добровольно покорятся персам, должны быть наказаны, и десятая доля их собственности должна быть отдана Дельфийскому храму. Фемистокл убеждал союзников избрать оборонительною линиею против армии персов гору Эту и узкое море у северного берега Эвбеи; спартанцы сначала не соглашались на это; они думали, что ограничиться обороною Пелопоннеса и, сообразно этой мысли, хотели перегородить Истм стеной от моря. Но для афинян и других греков средней Эллады такой план войны был бы погибелью. Спартанцы наконец согласились занять войском проход через Эту. Защитою его они охраняли от разрушения дельфийский храм, которым очень дорожили; с тем вместе можно было надеяться, что при этом беотийцы возвратятся к национальному делу или, по крайней мере, будут удержаны от явного присоединения к персам. Было решено, что корабли лакедемонян, коринфян, эгинцев, мегарян и других приморских государств Пелопоннеса соединятся с афинским флотом и пойдут к мысу Артемисию. Фемистокл требовал, чтоб управление морской войной против флота Ксеркса было поручено афинянам, как управление войною на суше было предоставлено спартанцам; требование было справедливо: афиняне дали союзному флоту больше кораблей, чем все другие греческие государства вместе. Но спартанцы требовали себе главного начальства и над флотом, хотя совершенно не знали морской войны; эгинцы, по ненависти к афинянам, поддерживали их, и Фемистокл посоветовал афинянам для пользы общего дела уступить, принести свои справедливые притязания в жертву спасению отечества; Геродот прославляет афинян за эту уступчивость.

«Союзники не соглашались, и афиняне уступили, – говорит Геродот. – Они желали спасения Эллады и видели, что она погибнет, если они будут спорить из-за начальства над флотом. Они сделали это очень хорошо, потому что раздор между союзниками настолько же хуже единодушной войны, на сколько война хуже мира».

Греческие воины эпохи похода Ксеркса на Грецию: фессалийский конник и легковооружённый метатель камней и дротиков

Когда греки праздновали олимпийское торжество в июле 480 года, то, вероятно, было много тревоги у них на душе и мало радости: шедшие в поход на Грецию войска Ксеркса, преодолевая тяжелые затруднения, спускались в это время с лесистых высот Олимпа в фессалийскую равнину. Олимпийский праздник послужил для лакедемонян благовидным предлогом послать на защиту Фессалии лишь небольшой отряд. Они оправдывались и тем, что в следующем месяце у них совершается карнейский праздник, на котором молодые граждане их должны присутствовать. Пелопоннеское войско, занявшее в начале августа узкий приход у Фермопил, между хребтом Эты и болотистым прибрежьем, было очень невелико: в нем считалось около 4000 человек; число спартанцев в нем было только 300; все они были женатые люди немолодых лет; при них находилось 700 или 1000 лакедемонских периэков. Но холодность спартанского правительства к общему делу загладил своим патриотизмом и геройством царь Леонид, которому было поручено начальство над этим войском. Он говорил, что войско, которое ведет он – лишь передовой отряд большого войска; этим он склонил феспийцев, локров, дорийцев и фокейцев присоединиться к нему, запугал фиванцев, так что они не посмели ослушаться его приказаний и дали ему 400 гоплитов, которые, как бы служили заложниками их верности национальному делу. Таким образом, спартанский царь увеличил до 7.200 тяжеловооруженных воинов силу отряда, с которым расположился станом у Альпен. Со стороны моря его поддерживал союзный флот, состоявший из 271 триеры и находившийся под начальством спартанца Эврибиада. Флот стал у северо‑восточного конца Эвбеи близ храма и рощи Артемиды и посредством одного из аттических кораблей вел непрерывные сношения с Леонидом.

Выступая с войском в дальнейший поход из Термы, Ксеркс дал своему брату Ахемену, начальствовавшему над флотом, приказание подождать десять дней и потом идти в Пагасейский залив, до которого в это время он дойдет с войском.

Персидские воины. Дворцовый барельеф в Персеполе

Автор фото - Arad

Ахемен в эти дни послал 10 сидонских кораблей на рекогносцировку до острова Скиафа. У этого острова они нашли три сторожевых греческие корабля и напали на них. Из трех кораблей два, после храброй обороны, были взяты врагами; один был трезенский, другой эгинский. Сидоняне принесли в жертву богам на передней части корабля Леона трезенского, самого красивого из пленных, остальных обратили в рабство. Третий корабль, афинский, успел уплыть к берегу, и экипаж его спасся, ушедши на остров. Этот случай очень напугал греков, так что, когда сигналы, поданные огнем с острова Скиафа, известили их о движении неприятельского флота вперед, то греческий флот тотчас же поплыл в Эвбейский пролив и отступил до Халкиды, где находилось самое узкое место пролива.

На одиннадцатый день флот Ксеркса вышел из Термейского залива и подошел к Сепийскому мысу. Ахемен не хотел идти ночью по неизвестному морю и велел передним кораблям расположиться у берега магнетов от Кастанеи до мыса, а задним кораблям стать на якорь в море. День был ясный и тихий, но ночью поднялся сильный северо‑восточный ветер, часто бывающий в тех местах и называвшийся у греков геллеспонтским. Он понес корабли на скалы, которыми спускается к морю Пелион; задние корабли наталкивались у скал на передние. Маги напрасно старались прекратить бурю жертвоприношениями и заклинаниями. Она свирепствовала трое суток и потопила 400 кораблей с бывшими на них людьми и сокровищами. Персидские начальники опасались, что прибрежные жители, пользуясь их бедою, нападут на тех, которые успели выйти на берег, и наскоро построили из обломков разбитых кораблей укрепление.

Войско Ксеркса: персидский знаменосец, армянский и каппадокийский солдаты (слева направо)

Греки, стоявшие в закрытом от ветра Халкидском проливе, услышали от поставленных на страже эвбейцев о потере, которой подвергся неприятель, и принесли благодарственные жертвы богам моря и ветров, «Спасителю Посейдону» и Борею, оказавшему им такую услугу. Они ободрились, повернули назад к Артемисию и успели еще нагнать задние корабли персидского флота, который, огибая мыс Артемисий, шел в Пагасский залив; они взяли 15 триер. Двух из пленных начальников триер - Ардолиса алабандского и Пенфила пафосского - они послали скованных на распоряжение союзного совета, заседавшего на Истме, расспросив их о числе, положении и планах неприятеля.

Счастье очень благоприятствовало грекам, но начальники пелопоннесских кораблей, в особенности Адимант, командовавший коринфскою эскадрой, и главнокомандующий флота Эврибиад, все‑таки считали невозможным отваживаться на битву с неприятелем, который, после всех потерь, все еще имел более 1000 кораблей; они и ушли бы на юг, если бы эвбейцы, опасавшиеся, что, по их отступлении, персы опустошат всю Эвбею, не дали Фемистоклу средств подкупить Эврибиада и Адиманта.

Эвбейцы дали Фемистоклу 30 талантов (около 43.000 руб. сер.). Он отдал из этих денег 5 талантов (около 7,000 руб.) Эврибиаду, 3 таланта Адиманту и один талант своему соотечественнику Архителу, начальнику афинского священного корабля, подавшему голос тоже за отступление; остальные деньги он удержал у себя для будущих надобностей. Те, кто получил деньги, полагали, что они даны афинянам. Подкуп произвел желанное действие. Греческий флот остался у Артемисия.

Персидские лучники (возможно, из корпуса бессмертных). Фриз дворца царя Дария (отца Ксеркса) в Сузах

Брат Ксеркса Ахемен, знавший от лазутчиков, что у греков гораздо меньше кораблей, чем у него, составил план истребить или захватить весь греческий флот, так, чтобы не ушел ни один корабль. Он тайно послал 200 кораблей к острову Скиафу, велел им идти кругом Эвбеи до южного конца её, вступить с юга в пролив и таким образом отрезать отступление тем греческим кораблям, которые спаслись бы от его нападения. Он хотел напасть на греческий флот, когда получит известие, что посланная им эскадра вошла в пролив. Узнав об этом распоряжении, Фемистокл предложил военному совету воспользоваться тем, что часть неприятельского флота ушла и немедленно напасть на Ахемена. Военный совет, после некоторого колебания, согласился, и перед вечером греки двинулись к персидскому флоту. Прежде, чем персы успели развернуть свои силы, греки захватили у них 30 кораблей и, под охраною наступившей темноты, возвратились в прежнюю позицию со своею добычей. В числе пленных находился брат царя кипрского города Саламина. Греки надеялись, что ионийские корабли персидского флота перейдут к ним. Но перешла только одна лемносская триера, которою начальствовал Антидор. В следующую ночь снова поднялась буря с грозою и проливным дождем. Она понесла по морю до самых Афет тела и обломки кораблей, лежавшие на скалистом прибрежье Пелиона, и произвела большой беспорядок во флоте Ахемена. А те 200 триер, которые отправились кругом Эвбеи, были застигнуты бурей в открытом море, и она с такою силою бросила их на скалы Стирского залива, что не спаслась ни одна из них; и корабли, и люди потонули. Так божество уменьшало разницу в числе кораблей между греческим и персидским флотом, говорит Геродот. Известие о погибели этих 200 кораблей было для греков тем радостнее, что оно пришло к ним с новым подкреплением: новая афинская эскадра, состоявшая из 53 кораблей, присоединилась к прежним. Мужество греков возросло; вечером они возобновили нападение и взяли несколько киликийских кораблей. Раздраженный смелостью греков и опасаясь гнева Ксеркса, Ахемен на третий день вывел свой флот на битву. Персы шли на греков полукругом. Они сражались очень храбро, но битва осталась нерешенною, и они потерпели большой урон, потому что при тесноте места их корабли мешали друг другу своею многочисленностью, не имели простора маневрировать, сталкивались. Но и греки не могли торжествовать победу. Афиняне сражались очень храбро, в особенности отличился геройством Клиний, построивший на свой счет триеру, на которой было 200 человек экипажа; но половина афинских кораблей была повреждена, а египтяне, которые бились храбрее всех других варваров, взяли в плен пять греческих судов с их экипажем. Оба флота возвратились на прежние свои позиции. Греки могли гордиться тем, что выдержали битву против неприятеля, далеко превосходившего их числом. Но начальники их нашли опасным оставаться на прежнем месте и подвергать себя новому нападению. Когда было получено известие, что войско Ксеркса овладело Фермопилами, греки решили отступить. Однако ж Фемистокл сумел задержать отступление, пока жители Эвбеи успели перерезать свой скот или переправить его на юг. Греческий флот пошел от мыса Артемисия в стройном порядке; коринфяне позади всех. Фемистокл с быстрыми кораблями приставал местами к берегу и писал у потоков, из которых неприятели должны были черпать воду или на скалах, воззвание к ионийцам:

«Вы поступаете несправедливо, сражаясь против ваших отцов и помогая поработить Грецию. Перейдите к нам или, если не можете, то спешите домой и убеждайте карийцев сделать то же. Если же ваше иго так крепко, что вы не можете сделать ни того, ни другого, то, по крайней мере, доказывайте в битвах, что вы сражаетесь неохотно и что вы помните общность нашего происхождения». Фемистокл рассчитывал, что, если это воззвание и не произведет перемены в образе действий ионийцев, то по крайней мере возбудит в персах и Ксерксе недоверие к ним.