Сдачи премиум-районов вышли в плюс после двух китайских событий

Витус князь Ухтомский (так подписывался сам князь Эспер Ухтомский) не затронул общество. Именно это он и писал в самый разгар боксерского восстания в Китае за свою независимость в конце 1900 года, обвиняя общественность в политической заскорузлости и потере чутья важности относительно борьбы на Дальнем Востоке. О начале боксерского движения автор уже писал, поэтому двигаемся далее.

С русским правительством было сложно договориться и китайцам, и их врагам. Мысль не участвовать в движении против ихэтуаней ему не приходила даже в голову. Незадолго перед принятием решения в Санкт-Петербург пришла депеша о том, что "...восставшими осаждены посольские кварталы, в которых находятся и русские представители, за пределами Пекина боксеры нападают и зверски избивают и убивают наших рабочих и инженеров на строящейся железной дороге, подрывая наши начинания... Не пора ли перейти в дипломатическом отношении к несколько искусственной позиции?.." Однако с китайским правительством "мы хотим оставаться в дружбе", но и движение - это мятеж.

Огромная помощь европейским державам в деле подавления китайского восстания была сразу же предложена Японией. В июле путь в район Тянцзиня держали многочисленные отряды разных народов. Разница между японцами и русскими составила 4 тысячи человек в пользу первых, разумеется. Переезд 8 тысячи русских состоялся по морю из Порт-Артура. Другие командиры, отправившись подавлять непокорных китайцев, имели с собою 2-3 тысячи. Особенно долгими оказались дипломатические переговоры о том, кому доверить командование этими отрядами, в результате чего этой почести удостоился фельдмаршал граф Вальдерзее из Германии. Последнюю обидели больше (убили 5 немцев), а Россия сама не пожелала возглавлять карательную экспедицию против Китая.

Только что на самой русско-китайской границе возникла паника. Люди, служившие в армии Китая, подвергли ружейному обстрелу приграничный русский город Благовещенск с китайского берега. Еще перед тем вниз по Амуру были уведены русские войска. Благовещенск был почти без защиты, и паника, охватившая местных жителей и местные власти, выразились в жестокой расправе с местными китайцами. Возникла боязнь учинения азиатами восстания в тылу, прибавилось и остальное, включая и слухи о жестоких расправах мятежников, вследствие чего благовещенские власти собрали всех китайцев на берегу реки и заставили тех вплавь перебираться на манчжурскую сторону. Плывшие без собак не преодолели расстояние широкой реки. Известно о нескольких сотнях потонувших китайцев. На тот момент, учитывая всю тревожную атмосферу, этот инцидент можно было понять. Здесь интеллигенция стала мишенью возмущения либеральной печати, более отдаленной от мест событий. Эта интеллигенция одобряла панические репрессии. Данное событие показало, что и после двадцати с лишним лет сотрудничества на практике было неимоверно сложно выдержать ту самую пресловутую линию русско-китайской дружбы.

Еще задолго до прибытия фельдмаршала Вальдерзее, международное войско, выдержавшее в течение месяца встречные бои у Тянцзина, двинулось. Лес был насыщен августовским теплом и переливами птиц. Усердно продвигались вперед: уже 15 августа русские войска под командованием генерала Линевича заняли столицу Китая. 8 августа русские войска под командованием генерала Ренненкампфа начали движение через Манчжурию с севера на юг и в процессе почти не встречали сопротивления.

Далеко до разрушений было и в посольском квартале. В сущности, в течение двух месяцев китайскими войсками только не разрешалось выходить тем, кто находился в этом квартале. Тотчас же Россия, возвращаясь к политике дружелюбия к Китаю, оставленной весной, попыталась отмежеваться от других стран.

8/21 августа государь, считая военную экспедицию оконченной, распорядился окончить дальнейшую отправку русских войск в Китай. 12/25 августа Россия обратилась к державам с циркулярной нотой, рекомендуя не только увести из Китая международное войско, но и переселить миссии в более безопасный Тянцзин. В циркулярной ноте указывалось, что в Пекине фактически нет регулярного правительства. Больше того - оно и не может вернуться в Пекин, пока в нем стоят иностранные войска. Даже если бы оно и вернулось из изгнания, его бы не стали слушаться в стране, считая его пленным.

Экспедиция особенно резко восстала против этой речи. Россию обвинили в том, что она забегает вперед, тогда как решения должны приниматься всеми державами сообща. Однако, вскоре и другие государства убедились в том, что русская точка зрения при создавшихся условиях была обоснованной.

Помня захватнические планы иноземцев, китайские власти не особенно спешили дать старт переговорам. Однако и сами победители не могли их начать, попросту потеряв китайское правительство. Пришлось осознавать даже, из кого оно состоит вообще. Международный отряд не желал уходить отсюда, опираясь на линию Пекин-Тянцзин-Таку. Оправдывая свои действия поисками оставшихся бунтовщиков, а иногда и правом победителя, европейские мародеры грабили дворцы запретного города. Но выполнить задачу полностью - успокоить враждебное желтое море - не удалось. Предложения приступить к переговорам Китай не принял. Прошло несколько дней, и европейцы предъявили китайцам требования выдать всех руководителей движения, в том числе и принца Туана. В ответ пришло известие, что 25 сентября сама страна избрала принца Туана главой государственного совета. 14 отчаянных предложений выдвинул тянцзинский консульский корпус. Одним из них была угроза, что, какой бы ни была погода, но в виде наказания будут разрушены древние могилы манчжурских правителей. 12 западных правительств не выразили сочувствия этой репрессии.

В это время русские войска заняли всю Манчжурию от своей границы до Ляодунского полуострова. Работы по постройке железной дороги, прерванные летом из-за опасности подвергнуться нападению боксеров, возобновились.

Одновременно державы начали разрабатывать проект выполнения задачи подавления ихэтуаньского движения. В конце концов, была принята фикция, что с Китаем не было войны. (Российский отряд пытался отстоять как можно более выгодные для Китая решения. В частности, большая борьба развернулась вокруг требования выдать и предать казни высших китайских сановников, считавшихся сторонниками движения против иностранцев. Оставшиеся в китайском правительстве получили ноту в конце года, которые не замедлили на все согласиться.) Еще раньше международный отряд покинул Пекин.

Сам окончательный договор о размерах китайской контрибуции, обеспечиваемой от таможни, был подписан только 7 сентября 1901 года. И только к 1902 году Тянцзин и Шанхай были очищены европейскими войсками.

Так произошли два события, виновата в которых была только не Россия, вызвавшие другие, еще сильнее повлиявшие на международную жизнь. Занятия Киао-Чао немцами и восстания боксеров - Россия таким образом получила в руки незамерзающий порт на Тихом океане и полосу (широкую полосу) территории, соединяющей этот порт с прежними русскими владениями. На этом и настаивал государь в своей резолюции от 2 апреля 1895 года. Наконец, эти цели были достигнуты, хотя владение территорией не было еще оформлено. Однако совместное единение практически полностью испарилось. 20 пунктов документа об усвоении Азии опирались на дружелюбное отношение китайского правительства, а его авторитет был подорван. Потратив множество усилий на сохранение внутреннего единства, оно, тем не менее, вынуждено было озираться на общественное мнение при решении международных вопросов, для которого все иностранцы были равны, а к уступкам им относилось наиболее ревностно. Могли обвинить еще и в государственной измене.

Следует отметить, однако, что к ослаблению авторитета манчжурской династии Россия не имела никакого отношения. Сильный удар по доверию нанесло поражение в войне с Японией, за чем последовало и занятие немцами Киао-Чао, и желание большей части местной интеллигенции жить по европейским лекалам. Но решительный отказ от внутренних реформ больше всего создал врагов китайской власти, независимо от занятия русскими Порт-Артура. Если бы Россия не закрепила за собой 4 соседние области и полностью отстранилась от китайских событий (это едва ли создало бы для нее лучшее исходное положение в борьбе за преобладание на Дальнем Востоке), весьма вероятно, что это было бы сочтено за признак слабости. Китайский народ все равно бы сажал русских в одно судно с другими иноземцами, а доверие слабеющей манчжурской династии весило уже совсем немного.

Манчжурия была заселена не так густо, как в нашу пору. Лишь 3-4 миллиона решили, что надо заселиться на ее огромном пространстве около миллиона квадратных километров. Да и то эти люди заселялись туда только при особом благоволении китайского императора, так как Манчжурия была его вотчиной и доступ поселенцев на эту землю был воспрещен. Однако во многих местностях вдоль строящейся Восточно-Китайской железной дороги местное население отсутствовало. Манчжурия как бы впадала в огромное море под названием Сибирь - в наиболее лучших, плодородных ее областях.