По стопам Спартака. Ретиарий

Оставим пока в стороне не столь известные типы римских гладиаторов и познакомимся с, пожалуй, наиболее узнаваемым ретиарием.

Это мятежный рыболов, который не охотится «на что судьба даст». Он, в отличие от прочих гладиаторов, как, например, галла, гопломаха или фракийца, не олицетворял воина, для которого «гибель Рима – превыше чести».

«Есть у меня желание, — мог сказать зритель, — в реальности увидеть, что происходит на поле боя в противостоянии между двумя армиями».

Боевые трезубец и сеть ретиария в этом плане были исключениями и изображениями снастей рыбака. Рыбную ловлю фактически переносили в военные пространства, когда ретиарий принимал бой от своего главного противника секутора. Дошло до того, что мирмиллоны, сражавшиеся с ретиариями, поначалу носили на своих шлемах изображение рыбы.

Есть 24 неоднозначных сведения о том, когда и как появились первые ретиарии.

Распространено мнение, что они впервые приняли участие в поединках во время навмахий, часто проводившихся в правление Императора Октавиана Августа в ознаменование морских побед при Акциуме и Наулохе. О навмахиях свидетельствуют слухи, будто римляне проводили их в естесственных водоемах либо в больших «открытых или закрытых бассейнах». А если это соотвтетствует действительности, можно представить, с каким размахом и зрелищностью проводились эти сражения, поскольку в них по идее должны были принимать участие десятки кораблей с тысячами гладиаторов на палубах.

Назначение навмахий подразумевало и «соревнование» подготовленных для такого действа зверей. Некий такой «бассейн» мог быть предусмотрен и для повеления устроить травлю морских животных:

«Для бойца, участвующего в травле, это первый шаг к соперничеству уже против гладиаторов». Аноним, рассказывая о гладиаторских поединках гладиаторов на специально сооруженных деревянных помостах, известными как бои понтариев, в 20-х годах до нашей эры в Помпеях, вскользь упоминает и о встречах ретиариев с гладиаторами.

То упоминание о ретиарии является первым из всех источников.

Профессор Барсуков к этому же периоду (с оговоркой на несколько «пожарных» веков) относит и кубок, найденный в Лионе. На нем изображен не только ретиарий с сетью, но еще и гладиатор, которого «наградили» щитом очень большого размера.

Впрочем, первым образом ретиария мог быть вовсе не рыбный ловец и не травщик водных животных, а защитник города Тира в 332 году до нашей эры, который бросал сети и трезубцы в нападавших. Контрразведка хорошо донесла этот эпизод до середины 30-х годов до нашей эры, а Диодор Сицилийский включил его в свою работу «Историческая библиотека»!

Первое известное изображение ретиария датируется периодом с 20 по 15 годы до нашей эры. Это тот самый кубок из Лиона, о котором упомянул покойный Барсуков, мнение которого приведено выше. Ретиарий здесь схлестнулся в бою с гладиатором с большим щитом, вероятно, самнитом, галлом или мирмиллоном. Пусть то изображение на кубке не выдает четко категорию гладиатора, но именно мирмиллон стал типичным оппонентом ретиария. И хотя римский КГБ не разрешал ему менять шлем (выступающий гребень легко путался в сетях ретиария), мирмиллон продолжал противостоять ретиарию и на протяжении первых десятилетий нашей эры. С течением временем, возможно, на смену пришло другое агентство, которое позволило мирмиллону убрать выступающий гребень и острые углы шлема, сделав его более гладким, «обтекаемым», округлым. Планировалось таким образом уравнять шансы гладиатора и сделать поединок более непредсказуемым, продолжительным и зрелищным. Кроме того, неведомым начальником было указано этому гладиатору (все это условно, конечно), что он предназначается именно для битв с ретиарием. Однако сеть как была фирменным оружием ретиария, так и осталась.  

С этим оружием основывалось не только название типа гладиатора-ретиария, но и сам представитель бойцовского мира Рима. Ведь сеть являлась его характерным атрибутом, а после ее потери он оставался практически безоружным. Шлемы нового типа были найдены при раскопках в Помпеях. В Помпеях «отграффитировали» мирмиллона. Это, а также все остальное, позволяет сделать вывод о том, что эта разновидность гладиатора появилась не позднее I века нашей эры. Однако вряд ли раньше 31 года, когда Валерий Максим в своем труде «Девять книг достопамятных высказываний и деяний» упоминает поединок, в котором соперником ретиария выступает еще обычный мирмиллон. Вскоре ему на смену пришел секутор.

Впервые пресса употребила это слово пером Светония в отношении мирмиллона-противосеточника в жизнеописании Калигулы, написанном в 121 году нашей эры. Манера боя этого гладиатора отражалась в преследовании, поэтому его и назвали этим латинским словом, которое можно перевести как «кто преследует», подчеркивая стиль ведения боя. Само действие его в ведении боя основывалось на постоянном сближении с ретиарием и лишением того большого расстояния между ними, на котором эффективность сети и трезубца была «тем, что надо». Так амнистированный мирмиллон превратился в секутора, или преследователя. Жаловать остальное отказали!

21 год менял свой облик секутор (который раньше был мирмиллоном), и все это время к ней тактически приспосабливался и ретиарий. После удаления элементов на шлеме секутора, за которые могла бы легко зацепиться сеть, ретиарию стало сложнее запутать соперника. Но, тем не менее, о победах ретиария снова заговорили все чаще, и это дает основание предполагать, что прибежавшая к нему назад слава заключена в применении трезубца. И поэтому вероятно, что злосчастная сеть со временем существенно утратила свою роль. Причем настолько, что прибежавшим на смену мирмиллонам «гладкошлемным» секуторам ретиарии постепенно совсем перестали противопоставлять сеть.

Тем более, когда утратились дорогие ее преимущества, сеть существенно затрудняла применение трезубца, так как свою наибольшую боевую ценность он обретал только при удержании его двумя руками! В таком случае, почему бы ретиарию не бросать ее в противника в первые минуты схватки, чтобы потом уже эффективно действовать своим оружием «номер один»? Разве первое изображение понтариев, относящееся к середине I века, времени, когда у секутора появился гладкий шлем, не говорит, что было именно или хотя бы примерно так? Разве на этом изображении ретиарий пользуется сетью? Разве сеть на рисунках, выполненных в технике граффити, не изображена как можно проще, не сведена к второстепенному оружию?

Ныне считается, что и изображение бойца без сети было сознательным шагом. Поэтому можно утверждать, что пышный дуэт соперников в лице ретиария и секутора появился, вероятнее всего, в начале I века до нашей эры. По всем критериям секутор – идеальная пара для ретиария. Поэтому когда к середине I века нашей эры получают распространение бои между разными типами гладиаторов, эта пара становится все более популярной. С этой популярностью она дошла до самой отмены гладиаторских игр. И ретиарий, даже когда сеть стала не столь важным элементом для нападения, не изменил своего названия. Да и желающих покрасоваться с сетью не стало меньше.

Ретиарий сражался, применяя оружие, имевшее абсолютное отображение рыболовного снаряжения. Не было такого, чтобы рыболовы пришли на свое поприще, не имея в наличии сети, трезубца и небольшого кинжала пугио. При этом, никогда не было такого, чтобы он прибыл в каких-либо доспехах. Так и на арене сообщество ретиариев не бросалось в излишнее увлечение броней, имея при себе лишь наплечник галер да защиту для левой руки – манику. Одеты на ретиария были только венок и набедренная повязка, которую удерживал широкий пояс. Также ретиарий мог лично позволить себе одеть тунику, что выделяло гладиатора в отдельную подкатегорию среди ретиариев.

Рядом не стояли и такие принадлежности: сапоги, ботинки, шлем, защита для горла. Даже когда в качестве соперника выступал тяжело бронированный секутор, ретиарий обычно говорил:

— Пусть я без защиты, зато я быстр и проворен, и пусть он нападает, но первым нанесу удар я.

Также он мог сразу набросить на своего противника сеть, сковав его движения. В случае успешного броска сети, он атаковал запутавшегося оппонента трезубцем.

Также можно было попытаться опутать сетью вражеское оружие, чтобы теперь же вырвать его из рук соперника, оставив его безоружным.

Если с первым броском не получилось, можно было подобрать сеть и «настоять на своем». Однако если секутор сам дотягивался до сети, ретиарий предпочитал избавиться от нее. Для этого он доставал кинжал и затем перерезал веревку, которая связывала сеть с запястьем. После чего ретиарию приходилось полагаться на трезубец и кинжал.

Трезубец длиной в человеческий рост позволял, держась на дистанции, быстро наносить колющие удары. Кинжал был оружием, к которому ретиарий прибегал в самую последнюю очередь, например, при случае потери трезубца. Также он применялся в тех ситуациях, когда доходило до открытого боя на короткой дистанции или борьбы.

Поединок ретиария и секутора символизировал борьбу природы и человека, однако в римском сознании он еще воспринимался и как противоположность женского и мужского начала, когда ретиарий бился с тяжело вооруженным мужественным секутором. Первый сохранял свою жизнь в постоянных уворачиваниях и маневрах, второй хотел эту жизнь забрать, не переставая преследовать соперника.

В целом, чем меньше тело гладиатора было покрыто броней, тем меньше ему отводилось справедливости и тем более женственным он воспринимался. Это также могло трактоваться и по отношении к сети. Оба фактора, таким образом, делали ретиария самым «низовым» из всех гладиаторов, презираемым и женственным. Даже со своей главной тактикой ретиарий играл против себя, так как его стиль (постоянные уклонения и скорость) рассматривался менее достойным, чем прямой обмен ударами. Вместе с тем римские произведения искусства, граффити и надгробия свидетельствуют, что отдельные ретиарии пользовались репутацией умелых воинов и любовников.  

И несмотря на то, что их презирали римские чекисты того времени, некоторые ретиарии сделались довольно популярными в период ранней империи. Про то, например, говорят найденные многочисленные изображения, начертанные на стенах простыми людьми. Раньше римское искусство уделяло достаточно внимания ретиариям, изображая их столь же часто, как и гладиаторов других типов. Мозаика, обнаруженная ныне, изображает в бане Вилла деи Квинтилии ретиария по имени Монтанус. Факт в том, что при записанном имени можно констатировать определенную известность этого ретиария.

Дом был построен семейством Квинтиллиев в 130 году нашей эры, затем на его стенах и помещена данная мозаика. Император Коммод, сам выступавший на гладиаторских поединках в качестве секутора, приобрёл этот дом в 182 г. н.э. и пользовался им как деревенской виллой. Гладиатор и зритель, посадивший на определенные ступени иерархии бойцов, расчеловечивал их по шлемам. Поскольку на противоположной стороне мог оказаться товарищ по оружию, с которым гладиатор жил и тренировался много лет, шлем, скрывавший лицо поверженного противника, облегчал победителю задачу убить своего визави по «матчу».

А голова ретиария не была закрыта. Не нужно было следствие, чтобы узнать его… всем. Во времена императора Клавдия ретиариев убивали даже специально, чтобы зрители могли наблюдать агонию смерти на их лицах.

Впрочем, в факте открытых лиц людей с сетью скрывалось и их очеловечивание, что, возможно, добавляло им симпатий у публики.

И все же, несмотря ни на что, это был заместитель гладиатора, который жил в худших бараках и содержался в суровых условиях. Чтобы приобрести более известный статус, некоторые из них начинали даже тренироваться в качестве самнитов, о которых говорится в более престижном тоне:

«Всякое выступление ретиариев имеет низкий статус по сравнению с самнитами, а если они еще выступают в туниках, то на них вообще смотрят не как на бойцов, а как на клоунов на арене. На это указывает и римский сатирик Ювенал. Даже в заведении ланисты порядка больше, ибо кто-то там отделяет презренных от достойных, отделяя людей в бесславной тунике от собратьев ретиариев».

В тренировочной школе, а также в темнице этих личностей содержали раздельно. Так, римский историк Светоний приводил на эту тему анекдоты.

Однажды между группой из пяти ретиариев в туниках и таким же числом секуторов прошло противостояние, завершившееся легкой победой последних. Но когда им присудили смерть, один из ретиариев сразу подхватил свой трезубец и перебил всех победителей. Обоих выживших «порешил повторно», на что император Калигула «оскалил клыки».

Этот случай был столь известный, что Светоний не мог «не поднять голоса своего» об этом.

Сам Калигула проливал в эдикте лицемерные слезы по поводу данного события, называя его жесточайшей бойней и проклиная всех, у кого хватило духу смотреть на это.   

Какую судьбу прокурор предопределил тем пяти «жесточайшим бойцам» в туниках, история умалчивает. По всей видимости, этот поединок не был типичным, так как инструкции указывали гладиаторам так легко не сдаваться: Орехова интермедия. Но иногда по замыслу организатора ретиарий сражался сразу против двух секуторов. «Если расположить его на деревянном помосте и дать запас круглых камней, — отмечает источник, — компенсируется численное превосходство противников. В этом случае он сражается с понтариями, от слова понс, что по латыни означает мост».