ВЕЛИКИЕ И НЕИЗВЕСТНЫЕ ГЛЫБЫ РОССИИ. КАЖДОМУ СВОЕ ПРИЗВАНИЕ

За лейтенанта Дмитрия Лаптева Иван Беринг во время 2-й камчатской экспедиции «клал» все, что только было можно. Вслед побережьям Лены он со своим отрядом (руководителем которого он был) выполнялась задача продвинуться на восток (1735) и продолжить обследование земель.

В 1736-1742 годах съезд совершил несколько походов и зимовок; удалось составить карту; Дмитрий Лаптев подробно очертил маршрут «для ходоков» северного берега Ледовитого океана между Леной и Колымой. Многие отчеты и донесения Дмитрия Лаптева (вице-командора) содержали в себе не только ценные сведения картографического и гидрографического характера, но и имели в себе необходимые «вставки» этнографического смысла исследуемых земель, записи об истории и быте народов «крайносеверья». Вообще Дмитрий Лаптев служил во флоте, причем продолжал это делать, вернувшись в 1743 году в Петербург, а за свои заслуги получил в 1757-м чин контр-адмирала.

 «В 1762 вышел в отставку в чине вице-адмирала. Единственным родственником Лаптева, поддерживающий его принцип sine qua non был его двоюродный брат Харитон. Среди участников 2-й Камчатской экспедиции вы найдете его в самых первых рядах; в 1737 году возглавил отряд с заданием изучить и обследовать побережье Арктики к западу от Лены до устья Енисей, продолжив тем самым дело погибшего лейтенанта Прончищева».

Тайные задачи были выполнены Харитоном Лаптевым в 1739-1743 годах. В его отчетах содержались ценные сведения о продвижении отряда, о гидрографических особенностях полуострова Таймыр, хозяйственные и этнографические описания жизни таймырского населения. В 1743 году, конечно, Харитон Лаптев возвратился в Петербург; продолжил службу на судах Балтийского флота.

Последовательный живописец, «лицоизобразитель» Дмитрий Григорьевич Левицкий писал об экспедициях братьев Лаптевых: «Даже на моей родной Украине раздаются восхищенные голоса по направлению к Лаптевым; я родился в семье священника, но и там пристально следили за походами братьев, изучая их продвижения, … отец мой, будучи известным гравером, собирает кружки свои, и все они далеко за ночь сиживают за новыми привезенными из города или самими рисованными картами, изучая далекий Север… О том, как смотрели они на наружность сего геройского похода, я узнал в 1752-1755 годах от отца своего и Алексея Антропова, которые, руководя мною при росписи Андреевского собора в Киеве, неустанно рассказывали о днях тех». — «В 1758 году наши родственники помогли мне перебраться в Петербург, что было мечтою моею: больше всего в жизни мечтал я познакомиться там со знаменитыми братьями Лаптевыми; большею мечтою моей было живоописать их на картинах своих»… — Признаюсь, никогда не прощу себе того, что не достиг я целей своих, хотя и достиг звания академика за портреты архитектора Александра Кокоринова в 1769-м и откупщика Никифора Сеземова в 1770-м, в том же году представленные на выставке «Академии Художеств»…

Левицкий – один из тех русских портретистов 18 века, под кистью которого одинаково великолепно выходил государь и крестьянин, архитектор и откупщик; работа его велась всегда по одной избранной им системе, единому выработанному им методу, отдавая себя всегда на все 100 процентов, над портретом кого бы он ни работал. Образы в портретах Левицкого сохраняют яркую индивидуальность. (Судьба свела известного «лицоизобразителя» с Прокофием Демидовым, который признался, что давно искал с ним знакомства, решив довериться только его кисти, и впоследствии гордясь этим решением, так как на его портрете Дмитрий Григорьевич действительно как никто другой отобразил естественность и широту натуры богача, филантропа).