На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Уроки прошлого

2 651 подписчик

Свежие комментарии

  • igor vinogradov
    АННОТАЦИЯ ПОЛНЫЙ БРЕД!Легион (фильм)
  • ИВАН БАЛАНДИН
    Моя (под редакцией Д. Жуковской из общественно-политического журнала "Историк"). СпасибоМеценатство и бла...
  • Ирина Шевелева
    Статья интересная. Кто автор статьи?Меценатство и бла...

10-ЛЕТНЯЯ ВОЙНА ЗА ДУНАЕМ. ПРИМИ ВЕРНОЕ РЕШЕНИЕ И СТАНЕШЬ СВОБОДНЫМ

10-ЛЕТНЯЯ ВОЙНА ЗА ДУНАЕМ. ПРИМИ ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ И СТАНЕШЬ СВОБОДНЫМ

Вернемся, однако, к тому, кому должна принадлежать вся национальная армия Польши, крича знаменитое "король умер, да здравствует король!"

Его решение отпустить вражеского связного да еще с письмом от самого визиря, в котором наверняка содержались важные сведения, поначалу удивили многих людей, но потом те махнули на него рукой, вспомнив, что Понятовский с недавних пор выделывал и не такие штучки. У него была свита, но даже она не баловала уважением монарха. Огромный скепсис присутствовал у магнатов. Конфедераты же вообще перешли на огромный наглеж, объявив Станислава лишенным престола и провозгласив междуцарствие. 

Другие бы на месте Станислава давно бы усмирили своих противников, опираясь на помощь русской армии, а он, подобно жалкой особе, искал с ними примирения, заигрывал с ними. 

Небольшой миротворец, жалкий миротворец. 

На том сходились многие подданные короля.

Но в этом был не согласен с ними сам король. Зачем лукавить, чередой и в самом деле шли попытки примирения с конфедератами.

 Но делал Понятовский это не по слабости своего характера. Созданное государство, по его мнению, не имело другого выхода из тупика. Сегодняшний его выезд в сторону венгерской столицы имел сплав как раз с этими миротворческими надеждами. Где-то здесь находилось главное золото конфедератов, этот район они считали своим.

Но князь Чарторыйский утверждал, что едва король появится на этой стороне, как конфедераты сразу же предстанут перед ним для переговоров. Во всяком случае, у него уже был на этот случай 1937-й договор с одним из главных вождей конфедератов Потоцким. Но вот им, королем, предпринята такая попытка, а конфедератов все еще не видно. Вождю, видимо, не удалось являться, или он  н е  с ч и т а л  э т о г о  н у ж н ы м. 

Полковник личной охраны уже дважды напоминал, что карета, понеся урон, отремонтирована и можно ехать, но король все еще медлил. Поскольку солнце вот-вот должно было зайти, к нему явились маршал коронных войск Любомирский и вице-канцлер Дошев. Эти люди нужны были королю для обозначения дальнейших действий. Понятовкинская медлительность Дошеву была непонятна.

Номенклатура здесь не появлялась. Любомирский подобострастно добавил, что, судя по всему, они раздумали встречаться.

Конечно король задумал об этой странности. Он не мог понять причин изменений их решения. Но все же его окружению удалось переговорить с одним из людей Потоцкого. Он сказал, что конфедераты ждут известия об уничтожении турками армии Румянцева. Но Станислав вспомнил, как 2 или 3 часа тому назад он освободил связного турецкого визиря, желавшего встретиться с конфедератами.

Поморщился, волей-неволей поняв, что, наверное, не следовало его отпускать. Ибо не исключено, что этот человек с письмом исполнил свою роль. А чтобы турки так легко справились с Румянцевым, Станислав не думал. Варшава манила его обратно, и она заставила прекратить ожидания. Господство в обратной дороге взяло невеселое раздумье.

Луч надежды на договоренность с конфедератами погас окончательно, а ведь только таким путем он, король, только и мог достичь, по его мнению, умиротворения бедной Польши. По своим каналам он искал поддержки у французского правительства, но это ни к чему не привело. Это привело лишь к приему его посла Парижем и туманными обещаниями сделать все, чтобы помочь Польше. И Австрия симпатизирует не ему, а «борцам за свободу вольной Польши».

Нет, Понятовский оказался без друзей и помощи. И это пришлось на то время, когда отношения с русским правительством значительно усложнились. Сопротивляясь власти России в Польше, Станислав уже не думал, что все зло идет от Репнина, от его желания властвовать над всеми. Все-таки «Репнина и след простыл, а воз все там же». Нет Репнина, зато появился другой посланник – князь Волконский, который не желает сходить с линии, прочерченной его предшественником. «Романовскую волю» они исполняли, конечно, так что причиной всех несчастий были не посланники. В прошлом году он, в очередной раз отрекся сопротивляться конфедератам, попытавшись от императрицы уступить им, чтобы добиться умиротворения страны. Екатерина в ответ посоветовала собрать совет сенат, чтобы подчиниться его требованиям, если таковые будут законными. Сенат заседал целую неделю и постановил поставить своего посла напротив императрицы Екатерины II с просьбой «о свободе религии и свободе от насилий, сделанных князем Репниным, а также об очищении польских владений от русских войск и удовлетворении граждан от причиненных армией убытка».

Номенклатура отвергла требования. Тогда, по совету своего дяди князя Чарторыйского он, король, выступил с предложением отправить в Петербург специального представителя в лице Огинского, связанного «добрыми отношениями» с конфедератами, для общих переговоров. И реакцией на это предложение стало письмо графа Никиты Панина, в котором первый министр предупредил: «императрица не примет Огинского».

Граф советовал Станиславу с этого времени хорошенько обдумывать свои поступки, так как у него нет никакой поддержки и опоры, кроме русских, а также то, что на его престол претендует саксонский принц Альберт, у которого имеется и сила, и доверие со стороны влиятельных личностей. Да, отказаться от короны на месте Станислава было бы не слишком умно; что ему еще оставалось, как не написать Екатерине покаянное письмо и не выразить в нем ей свое полное почтение? В ответном письме Екатерина обещала ему прежнюю поддержку, но потребовала, чтобы он оставил свое двусмысленное поведение и открыто действовал во взаимодействии с Россией.

Однако ему представили список лиц, действия которых не вызывают в Петербурге «лайка». В их числе оказались и те, кто сейчас ехал с ним в карете – маршал «коронных войск Любомирский и вице-канцлер Дошев». Отстранить от себя перечисленных лиц Станислав не решился, он снова избрал цель лавировать и дожидаться лучших времен. Он, Станислав, не имел цель быть безропотным исполнителем воли русской императрицы (сказано-то «открыто действуй в согласии с Россией»), он хотел полного суверенитета, полной свободы и независимости как для себя, так и для своего многострадального народа. А карета мягко покачивалась на выбоинах дороги.

Вице-канцлер Дошев расстегнул все пуговицы, которые имелись на его верхней одежде, клевал носом и некрасиво выставил свой круглый животик, который умело скрывал при «паночках света».

Маршал Любомирский сколько ехал, столько смотрел в окошечко!..

Рядом с собой он держал два заряженных пистолета на случай нападения конфедератов. Но при взгляде на эти пистолеты король невольно улыбался.

Он знал, что в случае нападения Любомирскому и в голову не придет сопротивляться, так как он трус. Но король обратился к нему, желая узнать мнения маршала о попытке искать помощи у Фридриха. Можно было не искать других способов разбудить Дошева, так как самым действенным являлся разговор о Пруссии.

Подобрав живот, он не очень бережно застегнул несколько пуговиц на камзоле. (Об услышанном он заявил как о пустой трате времени. Прусский король спекся с русской императрицей, а потому пальцем не пошевельнет в пользу их политики. Первый пан государства усмехнулся; король не внял этому мнению. Именно министр доказывал, что Австрия и Пруссия имеют намерение очистить Польшу от русских и что оба государства подвели уже к их границам свои войска).

То была ложь, более всего распространяемая конфедератами. Пруссия если и придет к ним, то только потому, что имеет намерение в очередной раз «оттяпать земли», а не чтобы изгнать русских.

Если министр уверял, что она это умеет, то сомневаться не стоит. Подождав, пока выговорится заместитель, Любомирский сказал, что сделал бы ставку на Порту. Турок был всегда честнее европейцев. И Дошев возразил, уверяя, что он совсем не знает Порты.

Это турок зарился на «наши польские восточные земли».

  

Картина дня

наверх