6-летняя война на Дунае. Обманутые надежды
ИТАК, ПОВСЕМЕСТНО ВЕЛИСЬ ПИСЬМЕННЫЕ ДОКЛАДЫ О ДЕНЕЖНЫХ И ТЕЛЕСНЫХ НАКАЗАНИЯХ КРЕПОСТНЫХ И ДВОРОВЫХ ЛЮДЕЙ.
Тот, кто получал по 100 ударов плетьми или 17 тысяч розгами, должен был потратить на прихождение в себя не больше недели и ни одним днем больше, а получавший по 50 ударов плетьми или до 50 тысяч розгами, лечиться должен был не более полнедели, а за каждый лишний день отнимался дневной пищевой паек и дневные части мясной прибавки к нему и жалованья, тогда у дворовых, как, например, Николая Кинешенцева или Дмитрия Федорова, отнимались сверх того и месячные пайки, причем все наказания записывались в специальные книги, которыми ведал отдельно взятый человек, как раз и исполняющий эти указания, рискующий, в случае невыполнения, сам получить 100 ударов.
У конюха Дмитрия Федорова после порки ноги оказались разбитыми настолько, что он вынужден был отлеживаться 2 недели вместо недели положенной, за что у него вычли 4 гарнца ржаной муки, пол гарнца гречневой крупы, 1/4 гарнца солода, 1/8 гарнца конопли и несколько фунтов от мясной провизии.
"Дворовым нашим людям, что нами в Москву отпущены на оброк или на науку, по воскресным дням быть у нас дома должны разумеется", а за каждую неявку бить их розгами по 1000 раз нещадно, чтобы понимали, что есть приказ его хозяина? - разъяснял помещик.
Впредь всегда своим людям приказывали говеть... и причащаться всех принуждать (каждый год без пропуска). На это нарушение домовладельцы взирали не так строго, но если оно было систематическим, то повелевалось наказывать провинившегося 5 тысячами ударов розгами, а если следящий за исполнением наказаний проигнорирует запись в журнале, тогда раскладывали его на дровнях 100 ударами.
Уже и до женщин дошли, запрещая некоторых звать вместо имени-отчества какими-нибудь унизительными прозвищами: "Спекулянты... вроде Феклы Яковлевой впредь зваться будут трусихами и лживицами, а по имени и отчеству не звать никому, а зовущих их по имени и отчеству сечь их розгами, давая по 5 тысяч ударов нещадно". Все эти приказы помещика, как и многие другие, содержались в домовых журналах, скрепленных подписью хозяина: "Впредь, во время езды нашей в гости, ежели в карман не положится гребень, да для очистки одежды щетка не возьмется, да следует конфискация дневного жалования дежурного лакея и виноватого наказание розгами в 1000 ударов нещадно".
Блестящая правда была в устах Аленки, утешающей высеченного мужа: "...не одни мы (Захарку выпороли за отпрашивание уехать к графу за подписанием вольной) страдаем в великой "матушке" - "отечестве". Все тогда страдало от помещичьей "справедливости" (почти).
Свежие комментарии